— Кто? — спросил Джаред, раскладывая стерильную ткань.
— Небожители! Где они? Где Самуэль?
Тут снова пришла боль.
— Нина, тужься! — приказал Джаред.
— Они убьют его!
Джаред взял меня за руку и крепко сжал ее.
— Посмотри на меня, — сказал он, следя за мной глазами. Я часто дышала. — Я не допущу этого. Мы защитим ребенка. Вместе.
У меня в глазах стояли слезы.
— Не знаю, смогу ли я.
— Сможешь и сделаешь это. А теперь тужься!
Я приподнялась, опираясь на руки. Началась схватка, и я натужилась что было сил и зарычала.
Через окно в комнату впрыгнули Клер и Бекс. Увидев тело Ким у дверей, они замерли, а потом подошли к ней. Клер закрыла Ким глаза и бросилась ко мне. Она встала на колени у меня за спиной и подхватила меня сзади под руки.
Я глядела на Ким, но Клер заслонила ее от меня:
— Не смотри, дорогая.
Я тихо заскулила, оплакивая подругу. Клер обхватила меня крепче.
— Мне так жаль ее, так жаль, — твердила она.
Райан с винтовкой в руках прислонился к противоположной стене. Из глаз его текли слезы, прочерчивая чистые дорожки на испачканном лице.
— Возьми, пожалуйста, салфетку и протри ей лицо, — попросила Клер.
Райан порылся в сумке и промокнул мне лоб. Потом зачесал рукой назад мои мокрые волосы и поцеловал меня в щеку:
— Ты молодец, Най. Держись.
Я хотела что-то сказать, но пришла новая схватка, и надо было натужиться. Казалось, крик поможет мне, поэтому я закричала — орала, вопила и плакала. Плакала из-за Ким, и от боли, и от страха, что будет с Горошинкой, ребенок ведь так беззащитен.
Джаред не давал мне сдвинуть колени.
— Ты почти справилась, Нина.
Только он произнес это, как ребенок выскользнул из меня прямо ему в руки.
Джаред громко засмеялся. С ошалелым видом он держал в руках окровавленное тельце своего ребенка.
Клер уложила меня на подушку, после чего помогла Джареду обтереть ребенка и перерезать пуповину.
Бекс прижался спиной к дверям:
— У нас на пути какие-то мерзкие уроды! Они прут на нас прямо из ада!
Райан схватил винтовку. Клер выпрямилась.
— О боже, — прошептала она. — Они послали целый легион.
ГЛАВА 21
МАТЬ
Способность дать жизнь и внутренняя потребность сохранить ее — разные вещи. Именно из-за этой потребности любовь превращается в долг, а ее непосредственным результатом становится пренебрежение всеми опасностями во спасение порожденной жизни.
Мать, которая бросается под колеса давящей ее ребенка машины, растягивает на целый день банку
