Вздохнув, Ивонна положила таблетки в рот, послушно проглотила их и насмешливо улыбнулась молоденькой медсестре, которая с довольным видом двинулась к следующей пациентке дородового отделения.
— Дженни, дорогая, сделай что-нибудь. Разработай план побега. Я не выдержу здесь еще одну ночь. Все эти стоны и крики, ты себе не представляешь, что тут творится.
— Я думала, Фрэнсис хотел положить тебя в частную клинику.
— Да, но это было до того, как они сообщили, что мне придется провести здесь несколько недель. Ты же знаешь, как он относится к деньгам. «Дорогая, ну зачем нам частная клиника, если здесь тебе совершенно бесплатно предоставят прекрасный уход? К тому же тебе будет с кем поболтать», — передразнила мужа Ивонна и, фыркнув, слегка кивнула на крупную веснушчатую женщину на соседней койке. — О да, конечно! У меня так много общего с Лило Лил. Тринадцать детей, тринадцать! Я-то думала, что трое детей за четыре года — это чересчур, но не тут-то было. По сравнению с ней я жалкая любительница.
— Я тебе кое-что принесла, — перебила ее Дженнифер, доставая из сумки журналы.
— О, «Вог»! Спасибо, милая, но его лучше забери обратно. Пройдет не один месяц, прежде чем я смогу влезть хотя бы в одно из этих платьев, так что лучше забери, а то буду тут обливаться горючими слезами. Закажу новый корсет, как только этот малыш уже наконец родится… Расскажи мне что- нибудь интересное.
— Интересное?
— Что будешь делать на этой неделе? Ты не представляешь себе, что значит оказаться запертой на неопределенный срок в четырех стенах, когда ты размером с кита, тебя заставляют есть молочный пудинг, а ты даже понятия не имеешь, что творится в мире.
— Да так… Ничего особенного, скукота… Вечером идем в посольство на коктейль. Я бы осталась дома, но Ларри настоял, чтобы я пошла с ним. В Нью-Йорке провели какую-то конференцию, говорят, асбест вреден для здоровья, поэтому Ларри хочет пойти и объяснить им, что он думает об этом господине Селикове, от него одни неприятности.
— А как же коктейли, наряды?
— Если честно, я бы лучше свернулась клубочком на диване в обнимку с «Мстителями». Сейчас слишком жарко, чтобы наряжаться.
— Ой, да не говори! Мне кажется, будто меня положили в маленькую духовку и закрыли крышку, — погладив себя по животу, поддержала ее Ивонна. — Кстати, слышала новость? Ко мне вчера Мэри Один заходила и рассказала, что Кэтрин и Томми Хаутон разводятся. Ни за что не угадаешь, как они представят дело в суде. «Отельный развод». То есть если он признает, что его застали в отеле с другой женщиной, тогда весь процесс пройдет куда быстрее, но это еще не все.
— Да ты что?! Рассказывай.
— Мэри говорит, что женщина, которая согласилась позировать для фотографий, и правда его любовница. Та самая, которая ему письма писала. Бедняжка Кэтрин думает, что он кому-то заплатил за эти письма. Она использует одно из тех писем как улику в суде, а он сказал ей, что письмо написал по его просьбе какой-то друг. Нет, ну ты слышала когда-нибудь о таких ужасах?!
— Кошмар…
— Остается молиться, что Кэтрин не придет в голову навестить меня. Я просто не выдержу и все ей расскажу. Бедная женщина, ведь все знают, кроме нее.
Дженнифер рассеянно листала журнал, мимоходом разглядывая рецепты и новые выкройки платьев. В какой-то момент подруга замолчала, и Дженнифер встревоженно посмотрела на нее и, положив руку на покрывало, спросила:
— Ты в порядке? Принести тебе что-нибудь?
— Приглядывай за ним, ладно? — спокойным голосом произнесла Ивонна, комкая опухшими пальцами край простыни.
