— С днем рождения, старая кошелка! — радостно кричат Коринн и Ники, похлопывая по креслу, когда Элли, размахивая сумкой, врывается в кафе. — Давай, давай! Ну как можно так опаздывать. Нам уже пора на работу.
— Простите. Вышла позже, чем собиралась.
Подруги переглядываются, и Элли понимает: они думают, она опоздала из-за Джона. Она решает не говорить им, что на самом деле она ждала почту — хотела узнать, не прислал ли он что- нибудь, — поэтому сейчас чувствует себя полной дурой: зря только опоздала на двадцать минут на встречу с подругами.
— Ну и каково ощущать себя живым ископаемым? — вопрошает Ники. — Я заказала тебе латте на обезжиренном молоке. В твоем возрасте уже пора следить за весом.
Ники подстриглась, и теперь ее светлые волосы напоминают шапку непослушных кудряшек, она похожа на херувимчика.
— Тридцать два — не так уж и много, по крайней мере, я стараюсь убедить себя в этом.
— Жутко боюсь этой даты! — восклицает Коринн. — Когда тебе тридцать один — значит, еще совсем недавно тебе было тридцать, то есть технически тебе еще двадцать с хвостиком. А вот тридцать два зловеще напоминает о том, что скоро будет тридцать пять.
— А от тридцати пяти и до сорока недалеко, — поддерживает ее Ники, разглядывая новую прическу в зеркало, висящее за диванчиком.
— И вас с днем рождения, девочки! — возмущается Элли.
— Да ладно тебе. Мы будем любить тебя, даже когда ты станешь одинокой морщинистой старушкой в огромных трусах телесного цвета. А вот и твои подарки. Учти: обмену и возврату не подлежат.
Элли заглядывает в подарочные пакеты — идеальный выбор, на такое способны лишь старые друзья. Коринн подарила ей кашемировые носки сизого цвета. Они такие мягкие, что Элли едва сдерживается, чтобы не натянуть их на ноги прямо в кафе. А Ники купила подарочный сертификат в до неприличия дорогой салон.
— Он действует на антивозрастные процедуры для лица, — злорадно улыбаясь, поясняет она. — Можно выбрать: либо маски, либо ботокс, но мы-то знаем, что ты уколы терпеть не можешь.
Элли переполняют любовь и благодарность к подругам: сколько вечеров они провели вместе, сколько раз заверяли друг друга, что они одна семья, как боялись, что кто-нибудь из них выйдет замуж и бросит остальных. Сейчас Ники завела себе нового мужчину, и он кажется на удивление перспективным вариантом: платежеспособный, добрый и не дает ей расслабиться. Последние десять лет Ники занималась тем, что старалась держаться подальше от мужчин, которым она небезразлична. А Коринн недавно рассталась со своим мужчиной, прожив с ним год. Говорит, что он был очень мил, но они стали словно брат и сестра, а ей казалось, что до этого люди успевают пожениться и завести парочку детей.
Девушки никогда не говорят всерьез о страхе, что они могут упустить тот самый «поезд», который так любят поминать их мамы и тети. Не говорят о том, что большинство их друзей мужского пола сейчас встречаются с женщинами лет на пять-десять моложе их. Шутят о том, что хотят состариться, потеряв достоинство. Перечисляют друзей-геев, которые обещают поспособствовать им завести детей «лет через десять», если ни один из них не найдет себе пару, хотя все прекрасно понимают, что этому не бывать.
— А он что тебе подарил?
— Кто? — невинным тоном спрашивает Элли.
— Мистер Бестселлер. Или он так долго тебя поздравлял, что ты опоздала?
— То есть уколов она боится, а вот инъекций другого рода — не особенно, — хихикает Коринн.
— Фу, какие вы противные! — восклицает Элли, попивая чуть теплый кофе. — Мы… мы с ним еще не виделись.
