густо накрашенными губами.
— Но это же замечательно. Умница! — воскликнула Энн, вскакивая с места, чтобы обнять подругу.
— Поверь мне, ума тут не надо, — рассмеялся Фрэнсис.
— Да уж, зато надо кое-что другое, — подтвердила Ивонна, и Фрэнсис шутливо ткнул ее в бок.
Плохо понимая, что делает, Дженнифер на автомате встала из-за стола, подошла к Ивонне и поцеловала ее.
— Просто чудесные новости, — произнесла она и вдруг совсем разнервничалась. — Поздравляю!
— Я хотела сказать тебе раньше, — взяла ее за руку Ивонна, — но решила, что надо подождать, пока…
— Пока я приду в себя. Ну конечно, — выпрямилась Дженнифер. — Но это действительно великолепно. Я так за тебя рада.
— Вы следующие, ребята! — намеренно громко заявил Билл, уставившись на них с Лоренсом. — Последние остались. Давай, Ларри, строгай детишек. Не подведи, старик.
Дженнифер покраснела, но понадеялась, что в темном помещении ресторана никто этого не заметит, а потом посмотрела на Билла: он уже расстегнул воротник рубашки и ослабил галстук.
— Всему свое время, Билл, — мягко оборвал его Фрэнсис. — Мы шли к этому не один год — сначала надо вдоволь насладиться жизнью.
— Что?! Ты называешь это наслаждением?! — воскликнула Ивонна, и все рассмеялись.
— Ну, вообще-то, да. А куда торопиться?
— Совершенно некуда, — поддержала ее Дженнифер, глядя, как ее супруг достал из кармана пиджака сигару и подчеркнуто аккуратно обрезал конец.
Домой они поехали на такси. Друзья стояли на обледенелой набережной: Ивонна махала им на прощание, Фрэнсис нежно обнимал ее за плечи. Доминик и Энн ушли чуть раньше, а Билл исполнял серенады на глазах удивленных прохожих.
— Чудесная новость, да? — заговорила Дженнифер.
— Ты так думаешь?
— Ну да… А ты разве не рад за них?
— Конечно рад, — ответил он, смотря в окно на проносящиеся мимо темные улицы, освещенные светом редких фонарей. — Дети — это чудесно.
— Билл жутко напился, правда? — спросила Дженнифер, доставая из сумочки пудреницу и глядя на лицо, которое наконец-то перестало удивлять ее.
— Билл — идиот, — отозвался Лоренс, не поворачиваясь к ней.
Где-то вдалеке зазвучала сирена. Дженнифер закрыла сумочку, положила руки на колени, мучительно думая, что бы еще сказать, чтобы хоть как-то поддержать разговор.
— А ты… А о чем ты подумал, когда они нам рассказали?
Лоренс повернулся к жене — одна половина его лица была освещена светом натриевой лампы, другая оставалась под покровом темноты — и с недоумением посмотрел на нее.
— В смысле, Фрэнсис и Ивонна. В ресторане ты не сказал ни слова.
— Я подумал о том, — с бесконечной печалью в голосе сказал он, — что Фрэнсису Монкриффу чертовски повезло.
Дальше они ехали молча. Такси затормозило перед домом, Лоренс заплатил водителю, а Дженнифер медленно поднялась по выложенным дробленым камнем ступенькам. На всей площади свет горел только в их доме, поэтому покрытый снегом тротуар казался бледно-желтым. Да он же пьян, вдруг поняла Дженнифер, заметив, что муж нетвердо держится на ногах и с трудом поднимается по лестнице. Она
