— Дорогая, какая, в конце концов, разница? Автокатастрофы случаются: чем больше машин, тем опаснее ездить. Думаю, больше половины из тех, кто за рулем, и водить-то толком не умеют. По крайней мере, не так, как твой отец, вот он всегда водил очень аккуратно. Дженнифер… — повторила она, заметив, что дочь ее не слушает. — С тобой ведь уже все в порядке? Все гораздо лучше, да, дорогая?
— Все прекрасно, — радостно улыбнулась Дженнифер матери, — просто прекрасно.
Они с Лоренсом часто ходили на званые ужины или коктейльные вечеринки, и Дженнифер заметила, что непроизвольно начала смотреть на широкий круг их друзей и знакомых другими глазами. Как только чей-то взгляд задерживался на ней чуточку дольше положенного, она просто не могла отвести глаз от этого мужчины — а вдруг это он? Что он имел в виду, когда сказал, что искренне рад меня видеть? Он подмигнул мне, или показалось?
Если предположить, что «Б» было первой буквой прозвища, а не имени, то пока что Дженнифер сузила круг потенциальных кандидатов до троих мужчин. Во-первых, Джек Эмори — глава компании по производству автомобильных двигателей, не женат, каждый раз при встрече демонстративно целует ей руку, хотя при этом чуть ли не подмигивает Лоренсу… А вдруг он ведет двойную игру?
Следующий кандидат — Реджи Карпентер, кузен Ивонны, которого иногда приглашали поужинать за компанию. Темные волосы, немного усталые, но задорно смотрящие глаза, несколько моложе, чем предполагаемый автор писем, но зато обаятельный, милый и к тому же всегда старается сесть рядом с ней, если Лоренса нет на горизонте.
Ну и конечно же, Билл… Билл, все шутки которого предназначались исключительно ей, который постоянно заявлял, что без ума от нее, даже в присутствии Вайолет. Он, безусловно, к ней неравнодушен. Но разве это взаимно?
Дженнифер стала уделять больше внимания внешности: регулярно ходила к парикмахеру, купила несколько новых платьев, стала куда более разговорчивой — «совсем как раньше», одобрительно заметила Ивонна. Первые недели после аварии Дженнифер пыталась спрятаться за спины подруг, а теперь задавала вопросы, мягко, но настойчиво добивалась ответов, пытаясь найти ту ниточку, которая приведет ее к истине. Иногда она бросала двусмысленные фразы в ходе общей беседы, спрашивала, не хочет ли кто- нибудь еще виски, а затем внимательно отмечала реакцию всех присутствующих в комнате мужчин. Однако Лоренс никогда не оставлял ее надолго одну, так что даже если кто-то из них и понимал ее намеки, у него просто не было шансов ответить.
Возможно, муж замечал, что она стала с особым интересом беседовать с их общими друзьями, но, в любом случае, никак это не прокомментировал. Он вообще мало что комментировал. С той самой ночи, когда они поссорились, он воздерживался от физической близости с ней, вел себя вежливо, но отстраненно. Лоренс допоздна работал в своем кабинете и нередко уходил до того, как Дженнифер просыпалась. Несколько раз, проходя мимо гостевой комнаты, она замечала смятую постель, — видимо, он предпочитал проводить ночи в одиночестве, оставаясь для нее немым укором. Дженнифер знала, что ее, наверное, должна мучить совесть, но таким образом она обрела свободу, необходимую для того, чтобы полностью погрузиться в параллельный мир, принадлежащий лишь ей одной, — мир, где она могла посвятить все свое время поискам таинственного, страстного любовника, где она могла посмотреть на себя глазами обожающего ее мужчины.
Где-то там, говорила она себе, где-то там он все-таки есть. Б. ждет меня.
— Это документы на подпись, а на шкафу — подарки, которые доставили сегодня утром. Ящик шампанского от «Ситроен», корзина с деликатесами от цементного завода в Питерборо и коробка шоколадных конфет от отдела бухгалтерии. Знаю, вы не любите конфеты с помадкой, поэтому я подумала, что можно раздать их сотрудникам — Элси Мажински, к примеру, обожает пралине…
— Конечно, Мойра, — ответил шеф, даже не взглянув на нее, и секретарша сразу
