отвращение.
С оборотнем можно было договориться.
Зверя, в которого обратился воевода, можно было только убить.
И это поняли абсолютно все.
Янош встал передо мной, закрывая от возможной атаки, и зарычал глухо, предупреждающе. Он пока не нападал, но демонстрировал готовность защищаться и защищать. Я с мрачным весельем подумала, что первый раз я могу почувствовать себя слабой, нуждающейся в защите девушкой. Одна беда, мой благородный воин оказался серым и обросшим шерстью.
Явившиеся к дому оборотня мужчины мялись, не зная, что делать. Убивать воеводу, пусть и в облике зверя, они не решались, но и быть с ним заодно никто не желал. Бежать – тоже не выход, тем более что ни Шиманьскому, ни Вишневецкому унести ноги от чудовища не удалось, да и кто захочет труса праздновать.
Поэтому охотники стояли на месте, держа наготове сабли, вытащенные из ножен, и арбалеты, заряженные серебряными болтами… Стояли и ждали.
Чеслав Богданыч – боги, как же глупо называть такую тварь человеческим именем! – рявкнул и налетел на Яноша. Именно его он посчитал главным противником. Или же разум воеводы совсем затуманился, и он решил напасть на оборотня просто потому, что тот больше всех его злил. Звери клубком покатились по поляне, вздымая за собой вихри снега. Рык, поскуливание, визг слились в один пугающий до дрожи шум. В стороны летела выдранная шерсть. На насте то и дело оставались следы крови.
– Победит воевода – надо бежать, – тихо сказала я Леславу, но услышали все. – В нем сейчас от человека и нет ничего. Убьет… Зачем ему свидетели?
Стефко подошел ближе, лицо его было белее снега. Он спросил:
– А если оборотень?
Я передернула плечами, не отрывая взгляда от грызущихся чудищ. Хотелось что-то сделать, помочь волку, да только я боялась промахнуться.
– Янош нас отпустит.
Потому что на кой мы ему, волку лесному, нужны?
Последний вопль – не понять, чей – прозвучал невероятно жутко. А потом все стихло. Оба противника остались неподвижно лежать на смятом окровавленном снегу. Но один еще дышал, пусть и слабо, из последних сил, и тихо, безнадежно поскуливал…
Он не верил, что люди станут ему помогать.
Я метнулась к Яношу, на ходу выплетая заклинание, затворяющее кровь. Услуга за услугу. Да и кто же будет выводить из чащобы заблудившихся детей, если не станет серого лесного хозяина?
– Леслав, помоги мне занести его в избу! – быстро велела я, чувствуя, как на глаза слезы наворачиваются. Ничего. В
Мешать нам с другом никто не стал. Да только посмели бы! Сама бы бросилась почище любого оборотня!
Голову лесного чудовища князь получил, но вешать в главном зале не решился, уж больно омерзительной оказалась добытая охотниками харя. Разместили ее в дальнем закутке среди самых жалких трофеев, чтобы лишний раз не попадалась на глаза. Человеческий вид не возвращался после смерти к превращенным в зверей колдовством. Никогда. Так что воеводу все еще ищут, причем многие из тех, кто выходил на охоту за людоедом.
Зачем Чеславу Богдановичу понадобилось убивать людей, да еще и так, чтобы обвинили местного оборотня, оставалось только гадать. Может, все дело было в его ближайших помощниках, которых он убил первыми. Все же их прочили на его место… Но кто знает точно?
Смерть придворного мага много кого удивила. Молодой и здоровый мужчина – а тут вдруг сердечный приступ. Однако больших кривотолков это происшествие не вызывало. На свете много чего случается. Я
