аристократка, это самая верхушка самого высшего общества.
- Риан, - тяжело вздохнув, я попыталась воззвать к его разуму, -
давай отложим всю эту канитель со свадьбой и родственниками,
пожалуйста.
Поднялся, нежно погладил по щеке и молча вернулся обратно к
своим письмам и отчетам. Заметив мой недобрый взгляд, пояснил:
- Я злюсь. Сейчас досчитаю до двух тысяч, успокоюсь и мы
вернемся к разговору.
Он злится, а меня, значит, в расчет можно не принимать. Ладно,
спросим прямо:
- Риан, а в связи, с чем твоя мамочка прервала свою
дипломатическую миссию в северные королевства?
Ладони магистра, лежащие поверх стола и от того находящиеся в
пределах моей видимости сжались, но ответил Тьер все так же
спокойно:
- У нее появилась такая возможность.
- Правда? - надо же, возможность появилась! - То есть ты
пытаешься мне намекнуть, что леди Тьер не ведает о твоем
намерении жениться, а едет просто проведать единственного сына?
Тяжелый вздох, явно находящегося на грани лорда-директора и уже
убийственно-спокойное:
- Она была первой, с кем я поделился радостным известием о твоем
согласии.
- Ага, - я подскочила с места, - то есть твоя мать, едва узнала об
этом, тут же нашла «возможность» прервать важнейшие для
империи дипломатические переговоры?!
Усталый взгляд и неожиданно совершенно успокоившийся
магистр, с тяжелым вздохом поинтересовался:
- Родная, просто ответь, смогла бы ты остаться равнодушной к
известию, что твой ребенок принял важнейшее решение в своей
жизни? - я промолчала, Риан добавил. – Я сделал предложение
руки и сердца первый и последний раз в своей жизни. Для меня это
важно. Для моей матери, естественно, тоже. Я не вижу ничего
предосудительного в ее желании познакомиться с моей
избранницей, а ты?
И вот почему в его устах все звучит хорошо и правильно, а у меня
живот скрутило от страха и руки трясутся?! Растерянно
опустившись на стул, я начала искать разумные доводы, и… не
находила. В итоге перешла к вопросам:
- Пару часов назад, ты сказал, что мы едем к твоей семье на
праздники, а сейчас что леди Тьер прибывает завтра… Я ничего не
путаю?
Риан молча вытащил одно из писем, протянул мне. Резким, рваным
почерком, с наклоном влево, там было выведено: «Прибываю
завтра». Даже если бы нам не преподавали графологию, даже если
бы я сейчас не писала доклад по этому самому почерковедению, и
так ясно – у женщины резкий, непримиримый, тщеславный
характер и данное послание она писала в состоянии крайней
ярости. Жуткий образ свекрови в моем воображении мгновенно
