— Не спрашивай, — вставил магистр.
Снова киваю и готова внимать дальше, мужчина рад был рассказать:
— А они деньгами не берут, им отдай самое дорогое — дитя, али любимого человека, часто еще волосы берут, если девочка в доме есть. Да тут дело такое — отдашь волос и сама малютка как подрастет к ним уходит.
— А… — потрясенно пробормотала я.
— Ничего не отдавал, — хозяин довольно прищурился, — забрал я у них, жену свою любимую и забрал, вона как. А уж теща для меня расстаралась, оберег вот на свадебку подарила, занавеси к родинам первенца, да и как поведется, деткам подарки завсегда полезные, обережные, к именинам то. Да жаль, померла прошлым годом то.
И такая печаль во взгляде промелькнула.
— Хорошая теща была, — продолжил он с тяжелым вздохом, — как совет надобен сразу к ней, все честь по чести объяснит, а коли с женой то не сладим, никогда не вмешивается, все говорила — сами заварили, сами хлебайте…
Магистр во все время разговора ел кашу с рыбной подливой, ну вдруг отложил ложку и хмуро спросил:
— Померла? Волхвица? Так ты не стар, жена стало быть…
— Меня моложе, — вставил хозяин.
— Так моложе… — чуть призадумавшись, Риан добавил: — Волхвицы, как и ведьмы морские, в силу родами входят, да стараются пораньше с этим справится, значит родила она к восемнадцати, вряд ли позже. Жене сколько?
— Двадцать девять годков.
— И пятидесяти не было, — мне не понравилось выражение на лице магистра. — Волхвицы они по сто-сто двадцать лет живут в здравии, болезни им не страшны, в буквальном смысле стороной обходят, как же так случилось?
Пожав плечами, мужик с неохотой проговорил:
— А кто ж его знает, жрецы карой Яреня назвали, да только когда святилище сгорело тещи- то моей там не было, у нас гостевала, да так у нас и померла, словно дыхание у ней кончилось.
Некоторое время мы сидели и потрясенно молчали. Я, переводя взгляд с магистра на хозяина гостиницы, сам хозяин утирающий скупые мужские слезы, и магистр, сжимающий медную кружку… И та сжималась. Опомнился Риан лишь когда на руку его чай хлынул.
— Дэя, нам пора, — он стремительно поднялся.
Торопливо схватив печенье, я быстренько его надкусила, чаю выпила и все с тем же печеньем, подскочила с лавки.
— Доешь, — прошипел магистр.
Села, доела, еще и молоком запила, а хозяин гостиницы, тихо так:
— Ааа, уважаемый господин часом не из разбойного люда?
Я подавилась, Риан просто с удивлением взглянул на мужчину.
— Ну так за волхвиц-то вы расстроились, а они известное дело морским-то разбойникам от водяных знатно помогают… А еще вчера без кошеля пришли, поутру золотыми расплатились, и слово у вас с делом не расходится, и вона вы какой молодец — барыньку-то себе грамотам обученную взяли, да еще из столицы. Чай уворовали, девоньку-то?
Весело взглянув на меня, Риан с самым серьезным выражением лица подтвердил:
— Украл, врать не буду.
— Когда это? — не удержалась я.
— Подрастешь, поймешь, — посмеиваясь, сказал хозяин и тоже поднялся. — Вы, господин, как уезжать соберетесь, морем-то не советую через залив, каррагов много стало, на суда нападают, разбойные то в первую очередь рвут. Дорогой оно безопаснее.
— Спасибо тебе за добрый совет, почтенный. За стол обильный, за кров надежный.
