— Да? — последовал удивленный вопрос. — А если я не сумею достать книгу?
— Тогда ты очень плохой муж, — весело ответила, и направилась к волхвице.
Магистр молчал, пока я пересекала двор, молчал и когда прикосновением лишила женщину чар недвижимости, но вот когда мы уходили, вслед мне понеслось почти угрожающее:
— Я достану книгу.
— Люблю тебя, — прошептала я.
И даже не подозревала, что буду услышана, пока ветер не принес тихое:
— А я тебя…
Счастье — это когда паришь над землей, невзирая на все обстоятельства.
За недавно отстроенным храмом в честь Яреня, открывался вид на огороженную территорию святилища Забытого. Причем территория была полностью целая, и даже с боков не подгоревшая, и увидев это волхвица упала на колени и просто зарыдала. А еще тут были жрецы — много и без толку, потому как видеть они нас видели, а шевельнуться не могли. Силен магистр темного искусства лорд Риан Тьер, очень даже. Впрочем, если я правильно поняла, то жрецы магией вовсе не обладают, так что ситуация закономерна.
— Ммм… — промычал ближайший ко мне чернобородый.
— Ничего не понял, — честно сообщил я, и поспешила к волхвице.
Поднять ее удалось не сразу, а успокаиваться она не желала категорически, плакала — и от радости, и от надежды, и от счастья и от того, что глазам своим не верила. Не поверила и ушам, когда из-за ворот расписанной обережными знаками, послышалось:
— Мама?
И мне стали понятны ее слезы. В итоге пока открывались ворота, служительница культа Забытого и адептка Академии Проклятий рыдали вместе. Изможденные, исхудавшие и пошатывающиеся волхвицы вскоре к нам присоединились, правда они с опаской рыдали за воротами, но слезы нам не помешали к ним войти. И вот там я осознала насколько плачевным было положение волхвиц, которые практически год продержались в осаде. Дальнейшие мои действия можно объяснить только состоянием аффекта.
— А жрецы упитанные, — разглядывая бледные лица и впалые щеки, заметила я. — Кто идет со мной?
Реакцией на мои слова стал робкий вопрос от худенькой девочки лет двенадцати:
— За жрецами?
Я не сразу поняла, о чем она, а когда дошло, было поздно — обозленным, изголодавшимся женщинам идея понравилась:
— На вертел их!
— И засолить!
— Мясо вяленное впрок заготовим!
Так как стояла я в воротах, имела возможность оглянуться, и взглянуть на жрецов — двигаться то они не могли, но слышали все! И по вмиг побелевшим лицам потекли капли выступившего от ужаса пота. Жалько мне их, кстати, совсем не было, а вот несчастных женщин — жаль до слез, и потому я внесла иное предложение:
— Мясо готовить долго, а жрецы в основном старые, но тут должны кладовые быть. Кто идет со мной?
Волхвицы оказались народом подозрительным и за ворота выйти согласились лишь когда служительница сообщила, что бояться им нечего и жрецы пошевелиться не могут, и то со мной вызвалось идти лишь трое. Остальные остались на защищенной территории.
Для начала волхвицы всласть исполосовали ногтями рожи застывших жрецов, тех, кто свалился вдоволь избили, ибо женщины лежащих бьют, да еще как. И лишь спустя двадцать семь поверженных жрецов, мы добрались до местной кухни и кладовой. Назад я тащила кастрюлю с супом, волхвицы взяли по
