губа, изорванная явно когтями и потому висящая как-то… странно. И когда он подошел к Стужеву и протянул ему руку, я увидела, что двух пальцев на этой руке нет.
— Ведьма? — пожимая ладонь Князя, спросил мужчина.
— Оу, — Саша, оглянулся на меня, с недовольством протянул, — черт, ты же все это видишь… Прости, малыш.
Зрячий глаз незнакомого злодея уставился на меня. И мне как-то неудобно стало, наверное, потому и брякнула:
— Ну, шрамы украшают мужчин, особенно такие, явно в бою полученные.
Стужев улыбнулся, причем мне, что странно — незнакомец тоже, здоровым уголком губ, а затем спросил у Князя:
— Твоя?
— Жена, — подтвердил Саша.
— Поздравляю, — с чувством сказал мужчина, и они снова обменялись рукопожатием.
А я подумала, что если и этот мне выдаст: «Сочувствую», тресну чем-нибудь. Не выдал, молча руку протянул, предлагая пожать, видимо.
— Нет, — спокойно произнес Князь.
И мужчина усмехнулся. Странно. Затем взглянул на Стужева и прямо спросил:
— Почему?
Я не знала почему и уж точно не ожидала услышать:
— Видишь ли, мы не предохранялись.
Дышать перестала! Просто перестала, в ужасе глядя на Стужева, а тот невозмутимо продолжил:
— А рисковать потенциальным здоровьем возможного наследника не хотелось бы.
Щеки горят, взгляд, наверное, тоже. Стужева — ненавижу.
— А-а, — неожиданно спокойно отреагировал мужчина, — прости, не подумал.
Это что было?! Князь — сволочь подлая! И что это за индивид, от рукопожатия которого дети могут погибнуть… эээ… И злиться на Сашу я перестала мгновенно, поняла, что защищает, своеобразно очень и малоприятным для меня образом, но защищает. Посмотрела на него, заметила, как напряжен, шея, плечи… осторожно коснулась, погладила по волосам — расслабился мгновенно. Неужели ждал моей реакции и из-за этого переживал?
Странный мужчина направился к Мастеру, и тот торопливо освободил место. Что примечательно — этот тип больше ни с кем не здоровался, тем более за руку.
— Умница моя, — едва слышно произнес Стужев.
— Не дура, — спокойно ответила шепотом.
Улыбка скользнула по его губам и сменилась суровым выражением мгновенно.
А дальше случилось нечто страшное.
— Я хочу услышать правду, — тихо сказал странный тип, и все разом сели ровнее.
И если бы только ровнее — лица побелели. Особенно бледен стал Колдун.
— Итак, — странный стеклянный глаз медленно обвел присутствующих, — кто знал?
В следующее мгновение я увидела, как медленно, ужасающе жутко по волосам Георгия Денисовича растеклась седина! Изморозь тронула и виски Дениса!
