— Идем ужинать, — шепнул вновь улыбающийся Алекс, а я замерла, не в силах отойти от шока… Перед глазами стояла милая женщина, со строгой прической, в сером платье, под которым было закрытое белье…
— Предлагаю ужин наверху, — улыбаясь, таки предложил Алекс, — покажу тебе кое-что интересное.
— Мм, — протянула я, — знаешь, я, конечно, ценю, что мне выделили лучшие номера здесь, но все же… Не очень хочется жить в месте, где ты традиционно держишь подружек!
И где, я вас спрашиваю, утверждение, что я единственная и неповторимая? Где извинения? Где предложение руки, сердца и планет, в конце концов! Вместо всего этого мне нежно так улыбнулись и поинтересовались:
— А где бы ты хотела жить?
Я не сдержалась. Вырвала ладонь из его руки, развернулась и пошла вперед, отчаянно вспоминая все крепкие выражения моей бурной молодости.
— Лика, — Алекс окликнул, но догонять не спешил, — ты отказываешься от совместного ужина?
Все, достал! Я развернулась, подошла к нему и начала выдвигать свои доводы, тыкая в его накаченную грудь указательным пальцем:
— Ты кобель, Алекс! Я, — тычок, — тебе, — еще тычок, — не девка! — снова тычок. — Не очередная любовница и не игрушка!
— Конечно, милая, — с очень серьезным лицом, словно искренне соглашаясь со всем, что я говорю, произнес Алекс, а затем нагло добавил: — Ты эта… схамка.
— Ты… ты… — Ну да, слова закончились, а еще журналисткой называюсь. — Ты и сам все понимаешь!
Выкрутилась я. И собралась пойти заесть горе сытным ужином в столовой и без Алекса.
— Лика, — меня догнали, обняли сзади… поместив руки не на талию почему- то, — чего ты хочешь, Лика?
Замуж хочу! Детей хочу, с такими глазками серыми, как у тебя. Хочу, чтобы любил только меня и не скрывал ничего. Дом хочу иметь, который никто не отберет! Хочу, чтобы дети всегда жили с нами и никогда не остались одни… в детском доме. Хочу, чтобы у нас дома жили котик и собачка и чтобы мы ходили гулять… как все счастливые семьи… Хочу чтобы мама с папой были живы… Хочу хоть раз рассказать маме про все и услышать ее ответ… надоело говорить с тишиной…
— Лучше не буду задумываться на тему того, чего я хочу, — тихо ответила я, — потому что очень больно становится тогда.
— Лика, — Алекс нежно поцеловал в висок, — мне кажется, ты смеешься гораздо чаще, чем плачешь…
— Я очень боюсь, что, едва утихнет смех, потекут слезы, — честно ответила я.
Он взял меня за руку, и мы пошли… к лифту! Вот гад! Я ему душу изливаю, а он все равно все по- своему делает! На мое невразумительное протестующее мычание мне бессовестно закрыли рот поцелуем. Мычание прекратилось, трансформировавшись в стон. Да-а-а, люблю я его гада!
Ужин в лучах заходящего солнца, в сиянии тысячи огоньков, которыми были украшены деревца. Вечер, напоенный ароматом цветущих цветов. Ласковый взгляд любимых глаз… Что может быть лучше? Только яблочный пирог, который испекли специально для меня!
— Обжора, — ласково пожурил Алекс.
— Сам такой, — ничуть не смутилась я.
— Вредина, — тяжело вздохнув, сообщил мужчина моей мечты.
— Рабовладелец, — парировала я.
А вечер переставал быть томным.
— Вот нахалка, — не сдержался Алекс.