Но мне все равно нравилось, как Рорх рассказывает, и, только дослушав историю до конца, я побежала наверх одеваться. Стоптанные кроссы, линялые штаны из грубой ткани, просторная майка Пита и незатейливый хвостик — обожаю Прай Риос с его «имидж ничто, душа все!». Это на Инитире 442 я вышагивала на длинной шпильке, затянутая в строгий костюм, а здесь весь народ делился на стильных пустышек и не стильных умников. Я для конспирации сразу примкнула ко второй категории.
— На бой придешь обязательно! — уже на пороге окликнул меня Рорх. — Мы с тобой интервью давать будем!
— Приду, конечно, буду отпаивать успокоительным Пита и служить визуализацией нашей с тобой истории любви, все, пока.
— Удачного дня, Лиита!
Ага, у меня новое имя и новые документы — у Рорха оказались связи в правительстве. Теперь я какая-то там родственница Пита и зовут меня Лиита Рипулос. Но Пит называл меня по старой привычке Ли, и Рорх тоже.
Спускаясь на силовой платформе, я напевала новый местный мозголом «Убей меня своей любовью» и весело размахивала своей сумочкой — дорогой, кстати. Ну, вот так я и не сумела отказаться от своих старых привычек, поэтому обувь и сумки покупала дорогие и классные — старые привычки забываются с трудом.
Платформа выгрузила меня на шумный и яркий нижний уровень, где был вечный сумрак, разгоняемый только светом фонарей и объемных реклам. Ярко и в то же время стильно смотрелась реклама вин «АлеДе», но в магазины, где продавали продукцию Алекса, я никогда не заходила — черт их, бывших военных, знает, а вдруг там везде камеры.
Пробежавшись по холодному нижнему уровню, я запрыгнула на платформу до тысяча восемьсот третьего уровня и, продолжая напевать мелодию, стала подниматься к офису. Народа на платформе было человек двести всего, и все, как и я, одеты абы как, поэтому с осуждением смотрели на девушку в стильном сером платье и в обалденных туфлях. Явно ведь секретарша какого-нибудь босса «Шесруса», и явно новенькая, потому что поднимается на внешней платформе, а не в лифте. Вот глупенькая, сейчас еще и расплачется под неодобрительными взглядами. Эх, надо помогать братьям и сестрам нашим меньшим, да и вообще я всегда жалостлива была, за что нередко и получала.
Решительно топаю к девушке, встречаюсь с ее испуганным взглядом и стараюсь изобразить самую дружелюбную улыбку:
— Хадер, ат динере? — В общем, это было «удачи, ты новенькая?»
И под ну о-о-очень неодобрительными взглядами окружающих мы болтали все время, пока платформа поднималась, и мне по барабану, что остальные обо мне думают. На уровне моего офиса я мило помахала девушке ручкой и с половиной грозной толпы вылилась в рабочее пространство.
— Лиита, ты странно себя ведешь, — хмуро заявила мне Танин, здоровенная тетка в такой же, как у меня, линялой майке.
— Знаю, — покорно согласилась я и потопала к рабочему месту.
Итак, я… больше не журналистка. Обидно, но хоть пару лет надо посидеть тихонько, ибо одно дело Алекс, хотя он и искать не будет, а другое дело — наши психи из правительства. Сажусь в удобное кресло, закрепляю ноги в держателях, на руки — прозрачные перчатки из гетариса, на голову — шлем, и понеслись. Моя задача — контролировать атаки на сеть «Шесруса», одного из крупнейших банков в секторах Прай Риоса. Работа не сложная, но с изюминкой, зарплата высокая, а проценты по кредитам для сотрудников низкие, так что уже через месяц я планировала перебраться в собственное жилье.
Едва вошла в сферу, замерла, как и всегда, любуясь красотой созданного мира.
— Привет, Сияющая, — на горизонте показался Никкей, в образе черного кинияки — в смысле, тощий, обмотанный в черные лохмотья убивец.
Я в сети была мелкой эльфочкой с крылышками и двуручным мечом. По идее, бред, конечно, — в реале меч такого размера я бы не то что поднять, но и приподнять не смогла бы, да и все крылышки такая махина срезала бы, но то реал, а в сети мы могли все.
