— Ты плачешь? — высокородный замер.
— Кажется… да, — глаза я как закрыла, едва он ко мне прикоснулся, так и не открывала.
— Почему? — Юлиан нежно поцеловал мои мокрые ресницы.
— Кажется… от счастья… — И я обняла свое генно-модифицированное счастье. — А еще, наверное, чуть-чуть от страха, что все это скоро закончится…
— И не надейся, — он вдруг сжал меня так крепко, что стало понятно — не отпустит.
И тогда я действительно поверила, что все это правда — и он, и его слова, и даже его чувства ко мне. Невероятная, невозможная, невообразимая, а все-таки правда.
А потом откуда-то сверху полилась вода… кажется, я задела вентиль. Но нам было все равно, и, стоя под струями незапланированного душа, мы продолжали обнимать друг друга… пока остатки моего платья, отяжелевшие от воды, не начали медленно сползать вниз… И это отрезвило и в то же время опьянило окончательно. Вода теплыми потоками стекала по обнаженной коже, а мы стремились избавиться от одежды, которая неожиданно вдруг осталась единственным препятствием. А когда между нами не осталось ничего, я на мгновение замерла, глядя в его неестественно синие глаза. Такие синие, словно бескрайнее летнее небо. И, кажется, мое лето уже никогда не закончится…
В следующую секунду, подхватив на руки, Юлиан вынес меня из этой спальни, перенес в ту, что была ближе к лестнице, и вот там мы опять оказались в ванной.
— Как и обещал, — сообщил Джерг, опуская меня в нечто теплое с пузырьками.
— Шампанское… — догадалась я, уже совсем ничему не удивляясь.
— Оно самое, — сообщил Юлиан и нагнулся к моим губам…
И плевать, что у меня где-то там свадьба… И уже не имеет значения, что в той, оставленной нами ванной все так же льется вода… И совсем не важно, что в результате все шампанское из этой ванны расплескалось… Это было неважно, не значительно и как-то бессмысленно на фоне его объятий, его прикосновений, его наполненных нежностью глаз. И даже удовольствие, нахлынувшее и затопившее все мое существо теплой волной блаженства, даже оно не имело никакого значения в сравнении с тем, что это ощущение мне дарил Юлиан. Мой Юлиан…
Я все никак не могла перестать об этом думать… мой Юлиан, просто мой, только мой… мой. И, лежа в его объятьях, чувствуя, как невероятное чувство экстаза постепенно успокаивается, становясь просто бесконечным блаженством, я все еще мысленно шептала: «Мои Юлиан».
А потом в голову полезли совсем ненужные посторонние мысли.
— Ммм, — вспомнила я. — У меня сегодня свадьба.
Кое-кто подо мной стал на порядок теплее.
— Да, нехорошо получилось, — я вспомнила и про платье.
Рассмеялась, осознав, что оно сейчас частями валяется по дому, а большая его часть бесформенной мокрой тряпкой коротает время в той затопляемой ванной, зато в обществе чулок, трусиков, бюстгальтера, перчаток и даже украшений…
— Что? — удивленно спросил высокородный.
— Да ничего, — я крепче обняла его руки, которые так нежно обнимали меня. — А вообще есть такая традиция — поцеловать невесту… Но только вы, ассаэн Джерг, несколько превратно отнеслись к этому. Хотя, — он даже дышать перестал, — мне понравилось. Правда, несколько экстравагантно для первого раза…
— Первого? — Юлиан рассмеялся. — Переплюнуть по экстравагантности тот самый первый раз у нас с тобой вряд ли получится.
Он поднялся, отнес меня, ничего не понимающую, на постель, уложил. Подумал, лег сверху и проникновенно прошептал:
— А этот раз первым не был, Ариадна. Просто на этот раз инициатива мне принадлежала…
