– А девушка хочет… остаться наедине с Алом?
Девушка посмотрела на Князя… желаний типа тет-а-тет не возникало. Ваще! Секунд десять, пока кое-кто не протянул нехорошим тоном:
– Ромочка.
Я резко выдохнула, Стужев очаровательно-невинно-нагло улыбнулся, а Навий бог произнес:
– А я надеялся, что ты перерос свое подростковое желание давать ему имя. Алекс, взрослей уже.
Я мрачно посмотрела на Касьяна. Мрачно и зло. Понимаю, что кое-кто пытался задеть Князя, но обидел меня. Потому что Рома это Рома, но никак не… И темноволосый, усмехнувшись, кивнул мне и вышел. Кощей следом, наградив задумчивым взглядом. Дверь захлопнулась.
Резкий поворот к Стужеву, и мой злой голос:
– Не смей угрожать Ромочке! Не смей больше, понял?! Ты достал, Стужев! Ты достал, тайны ваши достали, ситуация тоже!
Орала я знатно! Наверное, и стекла дребезжали. И только полуголый Князь, ничуть не испугавшись, шагнул ко мне с вопросом:
– Что-то еще?
Зря спросил. Очень зря.
– Стой, где стоишь, злодеюка фольклорная! – прошипела я.
Стужев улыбнулся и сделал еще шаг со своим семейно-неизменным:
– Я предупреждал.
Еще шаг в мою сторону. Я психанула, шагнула к нему и прошипела:
– Я тоже!
Стужев вновь мягко сделал шаг, плавный такой, вот только был он без майки, и было заметно, как под кожей мышцы перекатываются, а это пугающе выглядело, и произнес:
– Маргош, нужно поговорить.
Что, правда? Быть не может!
– Психотерапевта себе найми с ним и разговаривай! – окончательно сорвалась я.
– Я подумаю над этим вопросом. – Угрожающий тон и еще один шаг.
Злая, я прошипела:
– Не подходи ко мне!
Шаг, и оказавшись вплотную ко мне, так что между нами пространства вообще не осталось, Стужев прошептал:
– Что-то еще, Маргош?
– Сволочь яойно-фэнтезийная! – Я даже на носочки поднялась, чтобы ему слышнее было.
Князя перекосило, и он прошипел:
– Я предупреждал, Марго.
Приподнявшись по максимуму, я заорала:
– Оскорбляла, оскорбляю и оскорблять буду, шантажист хренов!
Взбешенный Стужев склонился и прошипел в ответ:
– Шантажировал, шантажирую и буду шантажировать, ведьма безголовая!
На секунду опешив, я возмущенно заорала:
– Это я безголовая? Да на моем месте у любой бы крыша поехала, зараза ты, совести напрочь лишенная!
От обоснованных обвинений Князя перекосило окончательно. Он набрал воздуха, чтобы что-то ответить… резко выдохнул, почему-то огляделся, затем вновь посмотрел на разъяренную меня и вдруг… Это было подло! Это было реально подло, но теперь я знаю, почему поцелуи придумали – потому что сказать нечего было! Совсем нечего! Именно об этом я и думала первые две десятые доли секунды, пока Стужев стремительно склонялся надо мной, а потом…
