– Поешь фальшиво, танцуешь хреново.
– Да брось. – Он наслаждался ситуацией. – Семь лет частных занятий по вокалу, а ты говоришь – плохо.
– Певе-е-ец, – протянула я, окидывая фигуру Князя издевательским взглядом.
И тут из-за камня вдруг послышалось:
– Слышь, девка, ты это – не зли его, опасный он.
То, что опасный, это я и так знаю уже. С тяжелым вздохом решила стать хорошей девочкой и не злить злодеюку.
– Ладно, Стужев, прости, не хотела обидеть, – вскинула ладони в жесте «Сдаюсь, фрицы поганые», – мы домой скоро?
Князь стоял молча и, чуть прищурив глаза, пристально смотрел на меня. Затем, с самым коварным выражением на лице, поманил пальцем… Молча отступила к лесу. Стужев поманил снова.
– Да не пойду я, – реально бесит.
В следующее мгновение взвился смерч. Он закружил визжащую меня, поднял в воздух, а затем швырнул. Летела я вниз тоже с диким воплем, а попала в руки к Стужеву. Поймал, затем, поставив меня на ноги, он прижал к ограде мостика, больно так. А потом хрипло и зло прошептал:
– Маргош, реклама дурно влияет на твое сознание.
– Это вы, фэнтезятины отечественные, на меня плохо влияете.
Хмыкнул и снова прошептал:
– Мы начнем с малого, Ильева, телевизор под запретом.
Отпустил меня и направился к сказочному домику. Шагов через десять обернулся и спросил:
– Ты идешь?
Молча кивнула, потом решила озвучить:
– Сейчас, сердце перестанет заходиться в припадке, и я тебя догоню.
Подмигнул и утопал.
А я с мостика сошла и остановилась. Затем и вовсе на камень присела. Сидеть долго не пришлось – старичок-лесовичок почти сразу из-за камня важно выступил, ко мне приблизился и сообщил:
– Макар Грибович.
– Рита, – представилась я.
– Ведьма? – уточнил гриб.
– Не знаю, – пожала плечами.
– С этими? – Лесовичок кивнул в сторону домика. Мелкие грибочки смешно сопели, выглядывая из-за камней и прислушиваясь к разговору. – Злые они, – продолжил старичок, – да алчные. Коли Игнат, тот свойский еще, а эти… Пришли откуда неведомо да идут шагами саженными, словами стелют мягко, а спатоньки нету мочи.
Я нахмурилась. Что ж, прав старичок-лесовичок, от этих ждать хорошего не приходится. Вадима зачаровали – не пожалели же. Меня тренер и убил бы тоже без жалости. Это я им сейчас нужна, а дальше что будет? А ничего хорошего!
– А еще что утворили, – продолжил Макар Грибович, – третьего дня этот вот, Князем кличут, у птицы, что как жар горит, уволок яйца из гнезда. Уж как управился, сие неведомо, да только теперь сидят горлицы, клюва не кажут из рощи, открыта дорога кровососам в долины заповедные, не убережет, почитай, никто теперь… Горе это, Жар-птица раз в жизни гнездо вьет да детишек в мир приносит… Горе горькое.
И вот я сижу перед лесовичком и думаю – вот лес сказочный, вот сказка вокруг, а вот я – Маргарита Ильева, студентка, в чудеса не верила и не верю. Но лес есть, жители сказочные есть, а еще Князь имеется…
– А какие там яйца? – задумчиво спросила у Макара Грибовича.
– Так обыкновенные. – Лесовичок смешными ручками развел. – Золотые,
