– До рассвета, детка. Ты, кстати, в моей постели спишь, – провожая меня взглядом, добавил Князь.
Полотенце оказалось в спальне! Их там даже было несколько, сложенных стопочкой. Схватив первое, стремительно закуталась, затем повернулась к ванной – оттуда доносился веселый мотивчик, насвистываемый падлой белобрысой.
– Маргош, – прекратив насвистывать, крикнул Стужев, – забыл спросить: ураг тебя видел?
Я вернулась, встала в дверном проеме и, прислонившись спиной, нагло ответила:
– Ага.
Стужев напрягся и переспросил:
– Уверена?
– Абсолютно. – Я даже кивнула. – Видишь ли, у нас было совместное действо по спасению ураговой жизни. Миссия завершилась успешно.
На лице Князя не осталось ни ухмылочки, ни даже тени веселья. Напряженный как струна, побледневший и злой, он хрипло приказал:
– Повтори.
– Повторяю, – тоном автоответчика, – на урага готовилось покушение. Я смогла его предупредить, ураг остался жив. Жду оваций.
Оваций не было, был нервный вопрос:
– Ильева, ты шутишь?
– Нет, Санек. – Я нагло улыбнулась. – мы сегодня без шуток. Ты без шуток намекал на интим, я без шуток рассказываю о случившемся, у нас с тобой все по-взрослому!
Стужевская щека дернулась, взгляд стал нехорошим, желваки ходуном заходили.
А потом Князь гаркнул:
– Генри!
Скелет возник на пороге ванной в тот же миг.
– Ужин, – последовал краткий приказ.
Дворецкий исчез, Князь прыжком преодолел бортик джакузи, стремительно прошел мимо меня… и оно само сорвалось:
– А ты еще и эксгибиционист, – задумчиво произнесла я.
Медленно развернувшись, Стужев язвительно поправил:
– Нудист, Маргош.
– Нудный эксгибиционист, – исправилась я, с самой очаровательной улыбкой глядя на Князя.
Тот взял полотенце и, не отрывая взгляда от меня, медленно вытерся. Затем влажное полотенце было отброшено на пол, и, взяв другое, Стужев наконец прикрыл наготу. После весело подмигнул мне и поинтересовался:
– Как тебе идея поужинать обнаженной?
– Не впечатляет, – совершенно спокойно ответила я.
– А зря-а-а, – протянул Князь.
Я подумала-подумала и честно сказала:
– Сань, – от моего обращения скривился сразу, но перебивать не стал, – вот представь себе секретаршу нашего ректора, как она тебе?
Высокая сухопарая блондинка шестидесяти лет была одиозной фигурой нашего универа – очки в роговой оправе, незабвенный аромат «Красная Москва», одежда в стиле «пантера» перестройки и визгливый голос к ней прилагались.
– Ну, – еще не понимая, о чем я, произнес Стужев.
– Просто представь себе ее голой и скажи – аппетит остался?
