шоколаде. Она взяла не ту кружку.
– Тогда кому они предназначались? – прорычал Джейс.
– Мне, – сокрушенно вздохнул Джек. – Я не ждал, что она приедет. Никак не думал. И не знал, что вы сечете квартиру.
– Так ты… собирался покончить с собой?
– Да. О том и речь. Я растворил таблетки в горячем шоколаде. Хотел написать ей прощальную записку, а потом спокойно выпить шоколад.
– До чего же ты трусливая тварь, – поморщился Джейс. – И ты еще смеешь утверждать, что заботишься о ней? Значит, решил свести счеты со своей поганой жизнью? А что было бы с Бетани – ты об этом подумал? Впрочем, я еще раньше понял: ты умеешь думать лишь о собственной шкуре. Бетани бы себе потом места не находила. Считала бы, что это она виновата. Но тебе же плевать на ее страдания.
– Я вам же хотел сделать лучше, – рассердился Джек. – Уж вы-то точно обрадовались бы, что я исчез с вашего горизонта.
– Да, лично мне ты омерзителен, – признался Джейс, едва сдерживая захлестывающую его ненависть. – Крайне омерзителен. Но я говорю не о себе. Мне все равно, живой ты или мертвый. Но Бетани тебя любит, а я люблю ее. И хочу, чтобы она была счастлива. Это все, что меня заботит. Сам понимаешь, чем для нее была бы твоя смерть.
Лицо Джека перекосила гримаса горя. Он не лицемерил. Чувствовалось, случившееся больно ударило и по нему.
– Я совсем не хотел, чтобы так получилось. Я знаю: вы мне не верите, но я бы никогда не сделал ей плохо.
– Может, тебе напомнить твои «добрые» дела? Или скажешь, что ты раньше не доставал ей наркотики?
– Тогда все было по-другому. Передозировка Бетани не грозила. Она никогда не переходила грань. Таблетки принимала, когда они действительно были ей нужны. Ее тогда мучили боли. Вот я и старался ей помочь.
– Теперь ей эта дрянь не нужна и никогда больше не понадобится, – бросил ему Джейс.
– Она… выкарабкается? – со страхом в голосе спросил Джек.
Джейс не успел ответить. В дверях появился Гейб.
– Джейс, давай к ней, – сказал он. – Она снова теряет сознание. Врачи пытаются ее удержать.
Джейс упал на колени, обхватив голову. Робкая радость сменилась обжигающим горем.
– Нет! – заорал он. – Нет! Я не могу ее потерять! Не могу-у!
