Зияд выехал из-за угла и остановился в пяти метрах от них.
Рана еще какое-то время пыталась завести «БМВ», потом просто в отчаянии откинулась на спинку сиденья. С каждой секундой, что она сидела в машине, команда Кэрри рисковала все больше. Верджил вынул из кармана шприц, снял с иглы колпачок и спрятал в ладони.
— Давай уже, вылезай из тачки, — еле слышно пробормотал он.
Стоило Ране открыть дверцу машины, и Кэрри с Верджилом двинулись к ней. Зияд подвел минивэн еще ближе.
—
— Дурацкая машина…
Договорить Рана не успела. Верджил всадил иглу шприца ей в руку.
— В чем… — попыталась сопротивляться актриса, но кетамин уже подействовал.
Верджил потащил обмякшую Рану к минивэну, и Кэрри открыла им дверцу. Телезвезду усадили на сиденье, и Кэрри связала ей руки пластиковым ремешком. Впрочем, в этом не было необходимости. Кэрри пристегнула Рану ремнем безопасности, а Верджил отошел к «БМВ», поднял крышку капота и вернул на место головку катушки.
— Ключ зажигания в замке. Иди, — сказал он, вернувшись в минивэн и усаживаясь возле Раны.
Кэрри села в «БМВ» и поехала следом за Зиядом.
К тому времени, когда Рана очнется, они уже будут в Бейруте. Так или иначе ответы они получат.
Глава 22
Муниципальный квартал Башура, Бейрут, Ливан
Наконец Рана пришла в себя.
Ее перенесли в подвал под новой конспиративной квартирой близ кладбища Аль-Башура. В запертой звуконепроницаемой комнате было пусто; тускло светила единственная лампа под потолком. Актрису пластиковыми ремнями привязали к стулу. Из мебели здесь был еще стул, на котором устроилась Кэрри, два табурета (на одном лежал «глок-26» с глушителем) и скамья, а на ней — ведро с водой и полотенце.
— Кричи сколько хочешь, тебя не услышат, — предупредила Кэрри.
— Это не в моем стиле, — ответила Рана. — Я кричу, только если заплатят. Как-то в одном ужастике я накричалась. Фильм назывался «Улицы зловещих людоедов». Как будто есть «Улицы добрых людоедов». Хотите послушать?
— Я не продюсер, мне плевать на твои данные.
— Вам нужны деньги? Я не богата.
— Ты знаменита.
— Это не одно и то же.
— Дело не в деньгах. Давай поговорим о Тахе ад-Доуни.
— О ком?
Кэрри посмотрела в пол, затем снова на Рану.
— Я хочу узнать правду. Если все расскажешь, то уже через несколько часов вернешься к прежней жизни. Если нет — то никогда не выйдешь из этой комнаты.
Некоторое время обе женщины молчали. Рана огляделась, словно ища выход.
— В чем дело? — спросила она.
Ее голос дрогнул лишь самую малость. Правильно, она же актриса, и ложь — ее хлеб. Как и у агентов ЦРУ.
— Послушай, мы и так о тебе много знаем: о тебе, о Диме, о Мариэль и о том, что ты — шлюшка
