доме у дядюшки Уарзера в Рамади, соблюдая полную конспирацию. Кэрри выкрасила брови в черный цвет, надела карие контактные линзы и полную абайю, тогда как Уарзеру пришлось поднять все семейные и племенные связи. В итоге они выяснили настоящее имя Карима, узнали, где живет его семья. Кэрри и Уарзер отправились к ним: Уарзер прикинулся бывшим заключенным Абу-Грейб, мол, сидел вместе с Каримом, и его родные прониклись к Кэрри доверием.
— Я была у вас дома, — сообщила Кэрри. — Говорила с вашей матерью, Азирой, с вашей супругой Шадой. Подержала на руках ваших детей: дочку Фару и сына Джабира. — Кэрри показала ему руки. Было видно, как с каждым словом ее осведомленность ужасает Карима все больше. — Ваш сын Джабир такой красавчик, но он еще слишком молод и не понимает, что значит быть шахидом, мучеником. Он просто тоскует по отцу. Откройтесь мне, и уже через пару часов вернетесь домой, обнимете его. Обещаю.
— Врешь, — сказал Карим и передернулся. — Я лучше позволю тебе убить моих детей, чем помогу тебе.
— Господь велик. Я бы ни за что не убила вашу семью, Уалид. Вы сами ее убьете.
Карима перекосило от омерзения.
— Как ты можешь говорить такое? Что ты за женщина?!
— Я лишь пытаюсь спасти вашу семью. Вспомните хадис Абу Исы. — Кэрри прикусила губу. — Я хочу спасти вас,
— Не смей называть меня так. Мы не друзья и никогда ими не будем, — ответил Карим, яростно сверкая глазами: ни дать ни взять, ветхозаветный пророк.
— Все мы люди. Если вы не поможете мне, «Танзим», не дай бог, — Кэрри воздела руки к потолку, — обезглавит ваших детей, и я не смогу этому воспрепятствовать.
— Мои братья ни за что…
— Что они сделают с предателем,
— Они тебе не поверят, — отрезал Карим.
— Еще как поверят. — Кэрри кивнула. — Поверят, стоит им увидеть, как американские морпехи приносят вашим родным подарки: большие новые телевизоры и деньги, как ремонтируют и красят ваш дом. Поверят, когда племена Дулаим и Абу-Риша разнесут по всему Анбару весть о том, как вы помогли американцам и теперь подумываете принять христианство. Ваши братья не захотят в это верить, но своими глазами увидят подарки, увидят, как вашу семью защищают американские солдаты… которые в один прекрасный день куда-то исчезнут. И тогда ваши братья придут, дабы свершить правосудие.
— Ах ты шлюха…
— Что говорится в хадисе на такой случай? Вы можете покинуть это страшное место прямо сегодня. Отправляйтесь домой, Уалид, станьте снова мужем вашей жене и отцом Фаре и Джабиру, забудьте о нужде и опасностях до конца жизни. Пора выбирать. — Кэрри взглянула на часы. — Я скоро уйду. Что бы вы ни выбрали, обратного пути не будет.
Долгое время Карим ничего не говорил. Кэрри оглядывала голые стены, размышляя о том, что здесь творилось. Возможно, о том же думал и пленник.
— Это грех, — произнес он наконец.
— Во имя большого добра. Вы отрезали головы невинным, Уалид, так что не вам рассуждать о грехе.
Он прищурился на Кэрри.
— Невинных нет. Я грешен, да. А ты?
Помедлив немного, Кэрри кивнула.
Дернув головой, Карим шумно выдохнул.
— Чего тебе, женщина?
Кэрри достала из кармана фотографию ухажера Димы, Мохаммеда Сиддики или Абу Убайды.
— Знаете этого человека? — Карим знал. Это Кэрри поняла по выражению его лица.
