вечером мы уйдем в дозор одни.
Макрил перевел недобрый взгляд на Ваэлина.
– Некоторые из солдат вернулись. Утверждают, что, мол, мерзавцев было не меньше пятидесяти.
Макрил кумбраэльцев иначе как «мерзавцами» не называл.
– Скольких вы добыли?
Ваэлин взвесил на руке боевой лук.
– Одного.
Лохматые брови Макрила сдвинулись.
– Одного из пятидесяти?
– Там один и был, брат.
Макрил тяжко вздохнул.
– Пожалуй, стоит доложить лорду. Пусть напишет еще одно письмо.
Лорд Линден Аль-Гестиан был высок и хорош собой, улыбчив и остроумен. Он был отважен в бою и ловко владел мечом и копьем. Вопреки утверждению короля, он оказался весьма неглуп, а его кажущаяся надменность была не более чем самоуверенностью юнца, который многого добился за свою короткую жизнь и не видел особых причин скрывать, что доволен собой. Ваэлин, к своему немалому сожалению, обнаружил, что молодой аристократ ему нравится, хотя он вынужден был признать, что командир из Аль-Гестиана отвратительный: в нем просто не было необходимой жесткости. Он не раз грозил своим людям поркой, но до сих пор так никого и не наказал, невзирая на многочисленные проявления трусости, пьянство и на то, что лагерь в целом позорил солдатское звание.
– Братья!
Когда они приблизились к его шатру, Аль-Гестиан приветствовал их широкой улыбкой, которая тут же исчезла, когда он увидел труп, переброшенный через седло. Очевидно, никто из беглецов не потрудился сообщить ему новости.
– Мои соболезнования, милорд, – сказал Ваэлин. Он знал, что эти двое дружили с детства.
Линден Аль-Гестиан с убитым горем лицом подошел к трупу и ласково коснулся волос убитого друга.
– Он погиб, сражаясь? – спросил он немного погодя, охрипшим от волнения голосом.
Ваэлин увидел, как Норта открыл рот, и поспешно перебил его. В разговорах с лордом Аль-Гестианом Норта давал волю жестокой стороне своей натуры и без колебаний осыпал его почти неприкрытыми оскорблениями и упреками.
– Он держался весьма отважно, милорд.
Мартиль Аль-Джелнек плакал как ребенок. Стрела засела у него в животе, он судорожно хватался за Ваэлина, свет жизни в его глазах мало-помалу угасал, его выворачивало наизнанку. Под конец он попытался что-то сказать, Ваэлин был в этом уверен, но захлебнулся желчью и пробулькал что-то невнятное. Наверное, хотел что-то передать своей возлюбленной. Теперь уж и не узнаешь.
– Отважно, – повторил Аль-Гестиан, слегка улыбнувшись. – Да, он всегда был отважен!
– Его люди разбежались, – сказал Норта. – Всего одна стрела, и они разбежались. Этот ваш полк – всего лишь сборище уголовников и мерзавцев.
– Довольно! – рявкнул брат Макрил.
Подошел сержант Крельник, четко отдал честь Аль-Гестиану. Крельник был плотный мужчина под пятьдесят, с лицом, изборожденным шрамами. Солдат он держал в ежовых рукавицах. Один из немногих опытных солдат в полку. Крельник с шестнадцати лет служил в королевской страже. Аль-Гестиан благоразумно сделал его главным сержантом и возложил на него ответственность за дисциплину. Но, невзирая на все усилия Крельника, описание Норты вполне соответствовало истине. Сборище уголовников и мерзавцев.
– Я прикажу сложить костер, милорд, – сказал сержант Крельник. – Надо предать его огню сегодня вечером.
