– А про отрицателей вам рассказывают?
Ваэлин нахмурился, вспоминая одно из скупых разъяснений отца. Он тогда впервые увидел городские ворота и трупы, гниющие в развешанных по стенам клетках.
– Отрицатели – это святотатцы и еретики. Они отрицают то, что Вера истинна.
– А знаешь ли ты, Ваэлин, что бывает с отрицателями?
– Их убивают и вывешивают на городской стене в клетках.
– Их вывешивают на стене еще живыми и оставляют умирать от голода. Языки им вырезают, чтобы их вопли не тревожили прохожих. И все это – лишь потому, что у них другая вера.
– Вера одна, других не бывает.
– Бывают и другие веры, Ваэлин! – Эрлин говорил яростно и непримиримо. – Я же тебе говорил, что странствовал по всему миру. Вер на свете без счета, и богов без счета. Способов поклоняться божественному больше, чем звезд на небе.
Ваэлин покачал головой – он счел этот довод несущественным.
– Так, значит, вы и есть они? Отрицатели?
– Нет. Я держусь той же Веры, что и ты.
Эрлин коротко, горько хохотнул.
– В конце концов, у меня нет выбора. Но у Селлы – свой путь. Она верит в иное, но не менее крепко, чем мы с тобой. Но если люди, которые за нами охотятся, ее схватят, они будут ее мучить, а потом убьют. Ты считаешь, это справедливо? Ты считаешь, отрицатели заслуживают подобной участи?
Ваэлин пристально посмотрел на Селлу. Лицо у нее было искажено страхом, губы тряслись, но в глазах ужаса не было. Глаза ее смотрели на Ваэлина, не мигая, гипнотизируя, вопрошая – ему вспомнился мастер Соллис во время того первого урока фехтования.
– Ты меня не заморочишь, – сказал он ей.
Девушка глубоко вздохнула, мягко вынула свои руки из рук Эрлина и знаками сказала: «Я не пытаюсь тебя заморочить. Я кое-что ищу».
– Что именно?
«То, чего я не видела прежде, – она обернулась к Эрлину. – Он нам поможет».
Ваэлин открыл было рот, чтобы возразить, но обнаружил, что слова застыли у него на губах. Она была права: он им поможет. Это решение было несложным. Так было правильно, он это знал. Он им поможет, потому что Эрлин благороден и смел, а Селла хорошенькая и что-то такое в нем разглядела. Он им поможет потому, что знает: они не заслуживают смерти.
Он ушел в укрытие и вернулся с корешком яллина.
– Нате! – он бросил его Эрлину. – Разрежьте его пополам и натрите соком руки и ноги. По чьему следу они идут?
Эрлин неуверенно понюхал корешок.
– А что это?
– Он замаскирует ваш запах. Так кого из вас они преследуют?
Селла похлопала себя по груди. Ваэлин заметил у нее на шее шелковый платок. Он указал на платок и сделал знак отдать его ему.
«Это моей матери!» – возразила она.
– Тогда она порадуется, что он спас тебе жизнь.
Поколебавшись, девушка развязала платок и отдала ему. Мальчик повязал его себе на запястье.
– Мерзость какая! – пожаловался Эрлин, намазывая сапоги соком яллина и кривясь от дурного запаха.
– Вот и собаки так думают, – сказал ему Ваэлин.
После того, как Селла тоже намазала себе сапоги и руки, он отвел их в самую густую чащу, что была поблизости. В нескольких сотнях ярдов от лагеря была пещерка, достаточно глубокая, чтобы укрыться вдвоем, но плохо скрытая от опытного глаза. Ваэлин надеялся, что те, кто на них охотится, не подберутся достаточно близко, чтобы их увидеть. Когда они забились в пещерку, Ваэлин взял у Селлы корень яллина и
