– Это ты когда умудрилась? – мягко спросила она.
Изабелла смотрела прямо перед собой. Молчала.
– Давно, – наконец сказала она. – Когда я бежать пыталась.
– Бежать? Откуда?
Изабелла не отвечала, и астронавтка отвернулась к Живых. Тот посапывал. Она осторожно прикоснулась сенсором ко лбу: тридцать восемь и девять. Вроде снижается.
Она снова повернулась к молчаливой Изабелле:
– Так откуда ты бежала и куда?
Гудение трансформатора в груди роботессы усилилось, напряглось.
– От хозяина, – проклацала Изабелла. – От господина Якобса.
Астронавтка бросила взгляд на Живых – не разбудить бы разговором, – но тот спал крепко, одурманенный лекарством.
– Продолжай, – потребовала Бой-Баба.
Изабелла помедлила.
– Он меня здесь оставил, – она приподняла руку и тут же уронила ее, – чтоб я встречала его транспорт… корабли.
– Какие корабли? К нему сюда прилетали корабли?
Изабелла неуклюже двинула шеей: «да».
– С Бокса, – продолжила она. – У хозяина с ними был договор. И он меня тут оставил… на базе.
Она поерзала, подтянула железные трубы-ноги к груди, обхватила их суставчатыми руками. Какая человеческая поза, подумала Бой-Баба, – неуместная для робота. Как девчонка малая сидит.
– К хозяину часто прилетали… – тихо говорила Изабелла, будто сама себе. – На Сумитру. Я не хотела хозяина слушаться, я пыталась сопротивляться. Убежать хотела. Меня поймали. И оставили тут. В наказание.
– Та-ак, – протянула Бой-Баба. – То есть у твоего хозяина были дела с людьми с Бокса? Интересненько…
– У них тут перевалочная база была, – не слушая ее, продолжала роботесса. – На Сумитру они в боте садились. На частный космодром. Хозяин им груз туда подвезет, а они забирают.
Поскрипывая сочленениями, она всем корпусом повернулась к Бой-Бабе. Красные глазки уставились без выражения. Роботесса протянула руку и коснулась покрытого шрамами от старых ожогов лица Бой- Бабы.
– Мне иногда снится, – проклацала Изабелла, – что у меня человеческое лицо. Как у тебя.
Стальные пальцы роботессы скользили по стриженым волосам астронавтки, по оплетенной проводами шее.
– Живая… ты… – проговорила Изабелла. Рука ее беззвучно упала на пружинящий пол.
– Так уж и живая, – усмехнулась Бой-Баба. Захлестнула горечь, как вспомнила первые дни в больнице, когда еще хотели ей голову навсегда упрятать под шлем. Как Железную Маску какую-нибудь. Она тогда отстояла собственное лицо – страшное, одноглазое, но в Космосе кто ее видит, а в экипаже все быстро привыкли.
Изабелла что-то сказала так тихо, что астронавтка не успела уловить.
– Что? Повтори!
– Я говорю, я тоже была живая… как ты… – пробормотала Изабелла. Она стянула с шеи шарфик и принялась рассказывать, сматывая и разматывая его:
– Мать у меня комбинатовская. Что с ней теперь, не знаю. Завербовалась на Сумитру, когда я еще маленькая была, хотя я ее уж так просила с Земли не уезжать! – Изабелла хлопнула тяжелой ладонью по колену. – Она думала, тут деньги будут. На Земле она даром что была бедная, а мне все самое хорошее покупала, дорогое. Я маленькая мечтала, на Сумитре буду красивые платья носить, золото, замуж выйду за богатого. А оказалось – тут дыра дырой.
Она помолчала. Трансформатор зашумел громче.