не оживляло его суровую геометрию. Каменоломни поблизости от Фиоре имелись, а вот за лесом пришлось бы ехать аж до Винделики. За городскими стенами во все четыре стороны простиралась плоская, как стол, Равнина. Только на востоке поднимались невысокие холмы.
В просветах между домами мутно желтела река Альма, здесь, в верхнем течении, еще довольно узкая. А за ней — дальний высокий берег, где торчала видимая с любой точки, черная, обугленная башня, бывшая ратуша Сомбры. Под ней и вокруг нее все было черным-черно. Черный холм — на месте города. Магистрат, глядя на пепелище, болезненно поморщился.
— Хоть бы травкой поросло!
— Не порастет, — сказал Вальтер. — Ничто не растет там, где прошелся драконий огонь.
— Каждый раз смотрю и думаю — то же самое должно было случиться с нами! Если бы не Лука…
И магистрат снова начал рассказывать о драконе, который сперва-то напал именно на Фиоре, но получил волшебное пушечное ядро прямо в брюхо, свалился на Сомбру и со злости спалил ее начисто — и головешек не осталось.
— Мы тут горевали, как по своим. Ведь полгорода — родня…
Даниэль покосился на Вальтера. Каково ему сюда возвращаться — алхимику, не сумевшему защитить город, которому клялся служить? Но вид у Вальтера был вполне спокойный и даже беспечный.
— Лука-то как посмотрел, что драконы с Сомброй сделали, заплакал горько и у себя в кузнице заперся, — продолжал Теобальдо. — А на следующий день приносит нам горшок. Из горшка валит розовый дым. Вот, говорит, вам подарок от Змееборца — чтобы больше ужаса такого не повторялось. Туман накроет город невидимым куполом…
Даниэль невольно принюхался. Утренний воздух был чист и прозрачен. Но со стороны, с равнины, было прекрасно видно, что над Фиоре висит розовое облако. Главного алхимика Каррены крайне заинтересовал его состав.
— Мы ему: это еще что? А Лука: «Пока из горшка идет дым, ни один дракон в Фиоре не явится. И если дыхнет огнем с неба, так пожары сами погаснут». Это мы не проверяли. Однако больше драконы сюда не прилетали. Один раз видели, как пролетел мимо… К нам не завернул — стало быть, работает…
Магистрат и алхимики свернули в переулок, спускавшийся почти к самой реке. Переулок уперся в высокую стену, усаженную поверху битым стеклом. Над стеной зеленели кроны садовых деревьев и виднелась черепичная крыша. Даниэль с уважением оглядел могучую калитку, украшенную чугунным литьем.
— Неплохо в Фиоре живут кузнецы!
— Если в кузницу, так это надо с реки идти, другой дорогой, — объяснил магистрат. — А тут Лука сам с семьей живет. Он себе дом перестроил, как разбогател, — вон какой особняк отгрохал…
Теобальдо постучал в калитку. Вскоре изнутри лязгнул засов. В проеме возник, застилая свет, высокий силуэт хозяина.
— А, Теобальдо! Заходите, дружище… И вы, господа, проходите. Мы вас уже ждем…
Тут Лука увидел стражников и рявкнул:
— Нет-нет, эти пусть остаются! У нас не хватит тарелок! На самом деле, — доверительно прошептал он магистрату, — сегодня Монна приготовила жаркое — говядину с тмином и кориандром, которую я очень люблю… А там не очень большой кусок, и кому-то его не достанется… И, подозреваю, именно мне…
— Идите пока, посидите в теньке, — приказал Теобальдо стражникам. — Только за мной зайти не забудьте… Они подождут, мэтр!
Но Лука, запирая калитку, все равно смотрел на них так хмуро, словно ожидал, что они ворвутся и сметут жаркое прямо у него из-под носа.
Внутри оказалось неожиданно солнечно и зелено. Арка, оплетенная виноградом, вела во двор, полный цветов. Когда все вышли из-под нее на свет, Даниэль принялся с любопытством рассматривать легендарного чудо-кузнеца.
Лука, алхимик милостью Змееборца, выглядел чрезвычайно представительно — не таким Даниэль ожидал увидеть юродивого кузнеца. Высокий, мощный, осанистый, нарядный, как богатый купец. Волнистые
