сосредоточии страсти, казалось, ни капли не сдерживала возбуждения.
Помучив принцессу Лизетту, палач в синем одобрительно ей улыбнулся и отправился в обратный путь. Он повторно остановился перед светловолосым принцем, который безо всякого стеснения, забыв о гордости, умоляюще мычал сквозь кожаный кляп-косточку.
Пленница возле него, другая принцесса, выглядела еще более несчастной и покинутой. Лоно ее было невелико размером и напоминало маленький рот посреди густых каштановых зарослей. Принцесса извивалась всем телом, молча выпрашивая у палача пощады, удовлетворения, однако тот не обратил на нее внимания и занялся другим рабом.
Лорд Грегори щелкнул пальцами.
Красавица опустилась на четвереньки и вышла следом за ним.
— Надо ли говорить, что ты очень даже подходишь для такого рода наказаний? — спросил он.
— Нет, милорд, — прошептала в ответ Красавица.
Интересно, есть ли у седого власть подвергнуть Красавицу такой пытке? Подвесить ее на крюке за руки и за ноги? Она хотела к Принцу, хотела принадлежать ему одному, чтобы только он мог решать ее судьбу. Больше ни о ком она не мечтала. Зачем она вообще смотрела на Алекси? Как могла так оскорбить Принца?.. Хотя достаточно было подумать о мятежном пленнике, как ее тут же охватило отчаяние. Впрочем, в объятиях Принца об Алекси можно будет легко забыть — когда вновь начнутся сладкие пытки.
— Ты, наверное, хотела сказать «да», золотко? — безжалостно намекнул седой.
— Просто скажите, как мне лучше ублажить хозяев, милорд, как избежать наказания.
— Для начала, золотко, — гневно произнес он, — прекрати пялиться на юношей-рабов. Тебя не должно восхищать то, что должно страшить!
Красавица ахнула.
— Больше никогда, ни за что не вспоминай о принце Алекси.
Красавица покачала головой.
— Как прикажете, милорд.
— Запомни: Королева отнюдь не рада, что ее сын испытывает такую страсть к тебе. С самого детства его окружала тысяча рабов, и ни к одному он так не привязывался. Королева-мать очень недовольна.
— Что мне делать? — тихонько заплакала Красавица.
— Беспрекословно подчиняйся господам, будь покорной и примерной рабыней.
— Да, милорд.
— Этой ночью ты следила за принцем Алекси, я видел, — угрожающе прошептал лорд Грегори.
Красавица вздрогнула и прикусила губу, стараясь не заплакать.
— Я мог выдать тебя Королеве…
— Да, милорд.
— Но ты так мила и юна. За вчерашнее преступление тебя подвергли бы самому страшному наказанию: выслали бы из Замка в деревню. Этого бы ты не перенесла…
— В деревню… — вздрогнула Красавица. В деревню? Как это?
Лорд Грегори тем временем продолжал:
— Ни один раб Королевы или Кронпринца не должен подвергаться столь унизительному наказанию, ни один фаворит еще ни разу так не провинился. — Он глубоко вздохнул, смиряя гнев. — После обучения ты станешь прелестной рабыней. Принц наверняка всегда будет тобой доволен. Я же здесь, дабы не дать твоему дару — да и тебе самой — пропасть.
— Вы чрезвычайно добры и великодушны, милорд, — прошептала Красавица, хотя упоминание о ссылке в деревню не давало ей покоя. Если бы только можно было спросить…
В этот момент в Пыточную буквально влетела юная леди с толстыми соломенными косами и в бордовом, отделанном мехом горностая платье. Красавица не успела вовремя опустить взгляд и потому заметила, что у госпожи румяные щеки и большие карие глаза. Осмотревшись, леди воскликнула:
— О, лорд Грегори, как славно вас видеть! — Седой поклонился, а она сделала книксен.
Юная леди была поразительно мила и приятна с виду, и Красавица устыдилась собственной наготы.
