этажа.
– Наших серпансов мы накормили и спать на бок уложили.
– Ужин давно готов, ждали только тебя.
Ну и как тут не порадоваться за такой дружный, сплочённый коллектив? Я и радовался! Поставил своего Росинанта на стоянку, погрузил в его плоть ёмкость с маринадом, несколько равнодушно прошёл мимо стола с поблескивающими драгоценностями и даже не стал оглядываться на тайник с левой стороны от двери. Лежат там некие тайны до сих пор, значит, и завтра они никуда оттуда не денутся. А то и послезавтра можно будет с ними разобраться на досуге. Тем более что цельную плиту взламывать не хотелось по многим причинам. А значит, повозиться придётся долго и кропотливо.
И вскоре уже сидел за столом, время от времени и сам вставляя в общий разговор фразу-другую о наших планах на завтра и повторяя, какие великие свершения нам предстоят в ближайшем будущем. А уж какими вкусными мне показались приготовленные блюда! Прямо и не верилось, что мы находимся на страшной и смертельно опасной каторге, мрачно называемой Дно.
Но, увы, на этом идиллия и закончилась. Потому что после ужина мне не дали заняться ещё кое-какими делами, а всё-таки настояли на проведении схода.
Я ещё попытался как-то образумить неразумных:
– Может, без новых требований проживём? Вроде у нас всё хорошо, к чему ещё что-то менять? Как бы хуже не получилось…
– Хуже некуда! – яро мне на это возразила одна из «независимого трио капризуль». – Потому что нарушается главный принцип нашего существования – полное равноправие сторон. Поэтому…
– Поэтому мы… – резко и многозначительно перебила её дама из «квартета отверженных», – требуем удовлетворения наших насущных проблем!
Ого, как они запели! Дружно… Сговорились, небось? Хотя сидящая чуть в стороне Журба Бланш кривилась несколько непонятно, то ли с досадой, то ли с сожалением. Но как я понял, она после сегодняшнего дня многое переиграла бы в стане своих сторонниц, да попросту не успела это сделать. А может, те её и слушать не стали?..
Но как командир, я должен был реагировать на глас народа по уставу.
– Хорошо, давайте обсудим ваши требования, если они выдвигаются, конечно, не менее чем пятью гражданами нашего колхоза… э-э, извините, хотел сказать – коллектива! Итак?..
– Нас больше чем пятеро! – заявила активистка.
– Тогда прошу поднять руки, кто именно! – потребовал я. – А мы сделаем записи в протоколе заседания. Это чтобы потом, впоследствии, никаких не было претензий в какой-нибудь ошибке. Ну и наши новички, коль такие появятся, будут обучаться на конкретных, уже описанных примерах главным законом нашего мирного сосуществования. Пиши, Ксана, пиши…
Бумаги и письменных принадлежностей у нас после посещения Длани хватало с избытком. Так что моя подруга в окружении обеих двойняшек и при их помощи, кстати, стала штатной стенографисткой.
Поднялись шесть рук, а после того, как на Журбе скрестились и шесть недовольных взглядов, поднялась с явной неуверенностью и седьмая рука. Коалиция определилась, теперь мне только и осталось, что выслушать их требования да постараться не рассмеяться вслух:
– Итак, уважаемые дамы, что вы желаете заявить?
– У нас в уставе прописано, – начала с напоминания всё та же активистка из квартета. – Что состав семьи может быть неограничен и в неё могут вступить любые желающие, которых выберет основная супруга. Так как мужчин мало и мы лишены их внимания, то мы хотим потребовать ввода нас в одну из семей с правом хоть раз в неделю заниматься с каждой из нас постельными утехами.
– О-о! – протянул я с пониманием. – Ну а мужчины-то выдержат?
– Мы будем выбирать среди тех, кто несомненно выдержит!
– Ну что ж, – я развёл руками, обводя взглядом всех присутствующих и стараясь подбирать слова наиболее деликатные. – Требование справедливое, законное. Теперь вам только и осталось, что обозначить тех мужчин, дополнительное внимание которых вы бы хотели получить.
