— Я бы попыталась.
— Такой красотке, как ты, он, конечно, не откажет, — съязвил Костя, но я оставила замечание без ответа.
Олег достал из кармана фотографию и положил на стол. Я взяла ее в руки.
— Боня?
— Она самая, — кивнул Олег.
Симпатичная. Я бы даже сказала, красивая. Вызывающая улыбка, а глаза грустные. Она была похожа на студентку-первокурсницу, а вовсе не на стриптизершу. Впрочем, неизвестно, когда сделана фотография.
— Боня до сих пор числится в пропавших. Мать умерла три года назад. Другой родни вроде нет. Лена права, надо идти в клуб. Авось что-нибудь да накопаем.
Я взяла мобильный и позвонила Димке.
— У вас сегодня Вдовин выступает? — спросила, поздоровавшись.
— Да. Хочешь заглянуть?
— Очень. Можно с друзьями?
— Народу будет пруд-пруди, но для тебя, конечно, местечко найдется. И для твоих друзей тоже. Подходите в половине девятого, в девять начнется выступление.
— В клуб пойдешь? — повернулась я к Любке.
— Вдовин — это круто, — кивнула она, но когда через час я предложила начать сборы, Любка к своему кумиру внезапно охладела.
— Не люблю я эти клубы, а Вдовина можно в «ВКонтакте» послушать. Бабушка на меня рассчитывала, если все уйдут, кто ее добро сторожить будет?
— Не помешало бы тебе развеяться, — недовольно заметила я, — а бабкино добро никуда не денется.
— Ты иди, — упрямилась Любка. — Потом расскажешь, как все было.
«Пора Теодоровне возвращаться, — сердито подумала я, готовясь к выходу в свет, — иначе мы тут совсем одичаем». Странное дело, мне покидать дом тоже не хочется, и только мысль о сокрытом трупе и старушенции, которая вляпалась в известную субстанцию (а чего б ей тогда скрываться?), не позволяла остаться вместе с Любкой.
Мое появление в гостиной было встречено растерянными взорами мужчин и диким Любкиным восторгом.
— Ленусик, офигеть, какая ты красотка!
— Шикарное платье, — промямлил Олег, приглядываясь ко мне, точно заподозрив подмену.
А Костя сразу замурлыкал:
— Тебе нравятся долгие прогулки вдоль набережной, застеленной туманом?
— Только с Петровичем, — ответила я.
— А Петрович?..
— Временно отсутствует, но я ему верна.
— Почему Петрович-то? Папика завела?
— Петрович не папик, а собака, — напомнила Любка. — А тебе ничего не светит, потому что ехидный очень, а Ленуся у нас добрая, и ты ей без надобности.
Платье осталось от моей прежней жизни, когда я любила зажигать в клубах, но за полгода от подобных нарядов успела отвыкнуть, и от туфель на каблуках тоже. Я бы предпочла что-нибудь попроще, однако взгляды, которые то и дело бросали на меня Олег и Костя, согревали одинокую душу, и я с готовностью согласилась терпеть некоторые неудобства.
В клуб мы отправились на моей машине. Я, косясь на Костю, на всякий случай проверила номера, а подъезжая к клубу, позвонила Димке. На входе нас встретила Ирина, проводила в зал и проорала мне в ухо (в этом бедламе говорить нормально было невозможно):
— Народ с семи часов валом валит, яблоку негде упасть. Выпивка течет рекой, а выручка обещает
