Тут-то я и сломался. Я сам от себя этого не ждал. Я плакал в три ручья. Я… Этот мальчик был моим мальчиком. Это я должен был учить его гонять голубей, подбирать с пола его свитерок, надевать кепочку! Все это должен был делать я. Я понимал, что Матильда лжет. Этому малышу было явно больше четырех. Я все-таки не слепой! Я точно знал, что она мне лжет. Только зачем?! И почему солгала вообще? Так нельзя! Нельзя… Она не имеет права. Я рыдал. Я хотел ей сказать…
Она оттолкнула стул.
- Я ухожу. Я свое отплакала.
- И что потом?
- Потом я тоже ушел…
- Вы не поняли - я хотела спросить, как все было дальше с Матильдой.
- Все было кончено.
- Кончено? Как это - кончено?
- Кончено.
Мы долго молчали.
- Она лгала?
- Нет. Я потом присмотрелся, сравнил с другими детьми, с твоими девочками… нет, думаю, она не лгала. Современные дети такие крупные… Вы ведь столько витаминов впихиваете в их детское питание… Иногда я о нем думаю. Теперь ему, должно быть, лет пятнадцать… Он, наверное, великан, этот парень.
- Вы никогда не пытались снова с ней увидеться? - Нет.
- А сейчас. Возможно…
- Сегодня все кончено. Сегодня я… Даже не знаю, способен ли еще хоть на что-нибудь…
Он заслонил камин экраном.
- Я больше не хочу об этом говорить.
Закрыл входную дверь на ключ, погасил все лампы.
Я все сидела на диване.
- Давай, Хлоя… Ты видела, который час? Ложись немедленно.
Я не отвечала.
- Ты меня слышишь?
- Так, значит, любовь - это бред? Так? И всегда кончается одним и тем же?
- Вовсе нет. Только нужно бороться…
- Как именно?
- Потихоньку. Делать каждый день маленький шажок, иметь мужество быть собой, решить, что будешь сча…
- Ну и ну! Кто бы говорил! Просто Паоло Коэльо…
- Смейся, смейся…
- Быть собой - значит бросить жену и детей?
- А кто говорит о детях?
- Не надо, умоляю. Вы прекрасно знаете, что я хочу сказать…
- Нет.
Я снова заплакала.
- Уходите! Оставьте меня. Я сыта вашей добротой по горло. Не могу больше. Вы меня перекормили, мистер. Заживо ободранный, перекормили…
- Ухожу, ухожу. Когда меня так мило просят…
Уже стоя в дверях, он обернулся и спросил:
- Могу я рассказать тебе напоследок одну историю?
Я больше не хотела никаких историй.
