это каждый год. Но позвонил лишь однажды, и Мегги не могла понять, что Джеми, прожив так долго один, просто не подумал позвонить еще. Эта привычка поведения из другой жизни…
Мегги глубже вошла в воды океана. Волны разбивались уже о ее колени.
В Ванчезе старый, когда-то золотой, барабан пошевелился на своей пыльной полке. Металлические части напряглись, натягивая кожу, создавая невидимую энергию в ней. Барабан был готов бить.
Мегги могла бы заплакать, но слез не было, глаза были сухими, она чувствовала себя опустошенной, без сил, без воли, без надежды и даже без жизни. Все, что она ощущала всем своим существом, так это горечь утраты Джеми. В течение почти трех месяцев они были счастливы в его маленьком домике, но теперь он уехал и никогда не вернется.
Джеми уехал, а море осталось. Море всегда здесь, оно никогда не уходило. Приливы сменяют отливы, но море остается. Люди могут давать обещания при лунном свете, могут клясться во всем вечном, но их обещания не вечны. Море вечно, широко, необычно, источник всего…
Мегги прошла еще несколько шагов. Волны касались уже ее бедер.
Джон Форчун поднялся на вершину дюны. Он поднес руку к глазам, чтобы посмотреть вдаль, на блестевшую воду и прибрежный песок. В первую минуту он не смог отыскать Мегги, но затем увидел ее, по бедра стоявшую в водах океана.
Золотой барабан сам по себе начал выстукивать:
— Рат-тат-тат, рат-та-ратта-татта, рат-тат-тат!
Мегги стояла, совершенно не ощущая волн вокруг себя. Она просто чувствовала, как волны немного толкали и тянули ее тело, как двигался песок на ее ногах. Было трудно стоять, но в море было так спокойно…
Первым порывом Джона было окрикнуть ее, но он не сделал этого. Затем он хотел броситься в океан и вытащить ее оттуда, но и этого он не сделал, сумев понять значительность момента для нее. Мегги целиком захватили те старые переживания, из ее другой жизни, и он понял, что если вмешаться, то можно разрушить все и лишить ее шанса разорвать круг тех старых иллюзий. Он может лишь стоять и наблюдать. И надеяться.
Золотой барабан тревожно выстукивал:
— Рат-тат-тат! Ратта-тат-та-рат! Я здесь! Рат-татта-ратта-татта! Я здесь!
Джон Форчун видел волны вокруг талии Мегги и не мог вынести больше это зрелище. Он взял свои снасти и повернул домой.
Далеко-далеко Мегги Росс услышала звук бьющего барабана. Волна, крупнее других, ударила ее в грудь. Только сейчас она заметила, как ей холодно.
Там! Снова барабан, теперь громче:
— Рат-тат-тат! Рат-татта-рат!
Снова и снова. Услышав, она не могла отвязаться от этого звука. Внезапно поняла, откуда он идет: это бьет Золотой барабан. Мегги осторожно повернулась — она не хотела упасть, посмотрела назад, и увидела то, что сразу узнала: высокий молодой мужчина, с красивой кожей, темными, вьющимися волосами и мускулистым телом — и если бы она оказалась поближе, то увидела бы его серые, с черными ободочками глаза. Она знала его имя, смешное двойное имя — Дуглас Дуглас, потому что он из рода Дугласов, что и дал ему такое же имя, как фамилия.
Она все еще слышала барабан, но более глухо. Сделала несколько шагов назад, к берегу, чтобы быть ближе к молодому человеку. Она думала, что печаль, которую так явно чувствовала, исходила от него. Да, она чувствовала его печаль, а он как будто пристально вглядывался в море, страстно желая кого-то увидеть там: Дуглас не знал, что Маргарет покончила с собой, поверив, что он умер.
— О боже! — воскликнула Мегги, и в тот момент ее видение Дугласа исчезло. Так же и звук барабана — он тоже уже сделал свое дело. Она взглянула вокруг и удивилась, обнаружив себя по колено в воде замерзающего океана! Мегги как можно быстрее выскочила из воды. На песке, выше прибоя, обхватив себя руками, обернулась и взглянула на море.
