Голова Эллы пошла кругом. Разве сейчас это она? Неужели эта живая пульсирующая плоть была частью его? Да, да, конечно. Она же чувствовала, как кровь пульсирует в жилах под нежной кожей. Как же пугала и восхищала Эллу власть над мужчиной! Ведь знала, читала об этом, и все-таки все было внове.
Пальцы двигались непроизвольно вверх и вниз, Мартин с глухим стоном отстранил ее руку.
— Если ты продолжишь, я не отвечаю за последствия, — выдавил он и дрожащими руками отбросил купальник в сторону.
Вот тут, наверное, следовало смутиться, и на какое-то мгновение она действительно попыталась прикрыть свою наготу, но Мартин, успевший стянуть с себя джинсы, бедром раздвинул ей ноги. Элла тут же согнула колени, как бы стараясь защититься, и вздрогнула, ощутив прикосновение его пальцев.
— Тебе хорошо? — прошептал он и снова поцелуем раздвинул ее губы.
Как он был настойчив и бесцеремонен в своих ласках! Сладостная нега разлилась у нее от живота к ногам.
— Не надо… это… я не… — сдавленно взмолилась Элла, но слабость во всем теле не позволила договорить. Она содрогнулась.
— Успокойся, — выдохнул мужчина. — Тебе же хорошо? Ты же знаешь, как свести с ума мужчину…
Мартин, стоя на коленях, ласкал ее грудь, Элла не переставала дрожать в сладострастном предвкушении чуда. В своем отчуждении от действительности она, тем не менее, чувствовала, как чутко он следит за ее реакцией.
Конечно, надо бы во всем признаться, пока не поздно. Вряд ли этот искушенный человек имел дело с девственницами. А может, он и так знает, или хотя бы догадывается? Странность поведения должна бы хоть намекнуть на ее абсолютную неопытность.
Но Мартин неистовствовал в своей страсти. Теперь явно не время для запоздалых признаний. Да что говорить! Признаваться в своей неискушенности, сообщить, что до него ни один мужчина даже не мог подумать прикоснуться к ней?
— Господи, дорогая, — бормотал Мартин. — Я хотел продлить тебе удовольствие, но вряд ли смогу. Моей выдержке тоже есть предел, и он как раз наступил.
У него, искушенного, свои заботы. Мартин открыл ящик и достал маленький серебристый пакетик. Элла попыталась что-то сказать, но во рту пересохло. Он предохранял ее от себя.
Ей, мол, не о чем волноваться. Да она и не волновалась. Но…
Мартин продолжал гладить ее. Осознать происходящее невозможно, но было хорошо. Как же хотелось ощутить последнее его неотвратимое желание. Когда он вошел в нее, мышцы Эллы расслабились. Казалось, ее естество только и требовало от мужчины активного действия. Бедра поддались мощному толчку. И вдруг Элла истошно закричала: секундная боль казалась непереносимой. Господи, она и не предполагала, что будет так больно.
— О боже! — воскликнули они вместе, и трудно было определить, чей возглас громче.
Мартин смотрел на нее с недоумением. Плач Эллы, ее неожиданное и запоздалое сопротивление, невольное сокращение мышц оборвали нарастающее наслаждение. Он навалился на нее всем своим весом. Ей было трудно дышать, хотелось избавиться от невыносимой тяжести, а он… Как понять, что испытывал он?
12
Мартин поднял голову и увидел глаза Эллы, полные слез сожаления и разочарования. Ей хотелось избежать его испытующего взгляда.
Элла была настолько подавлена первым опытом любви, что Мартин забыл и злость, и раздражение. Ну, удовлетворил жажду тела, а теперь куда денешься от чувства вины за содеянное? Вот уж действительно
