нужен Ефим Наумович. У меня тут Юля. По-моему, у неё истерика.
— Сейчас будем.
Через минуту, в приемную вбежали Ростов и Смолкин.
— Юленька, девочка моя, что случилось?! — бросился Ефим Наумович к рыдающей внучке. — Кто тебя обидел?
Юлька обвила руками шею деда и прижалась к нему всем телом.
— Деда, деда, это он, это…, он схватил меня, он сделал мне больно!! — захлебывалась слезами девушка.
— Что происходит, Наташа? — потребовал объяснений Ростов, прислушиваясь к крикам президента, — кто её обидел и почему так орет Вяземский?
— Ой, — затараторила Наталья, — тут такое было! Юлька ворвалась в кабинет Вяземского, словно метеор, ну, он сам потребовал компьютерщика, у него комп завис, я не успела ничего сделать…
— Понятно! Я так и думал, что все закончится скандалом.
— Наташа, — донеся из кабинета голос Григория, — Громова ко мне, немедленно! Я уволю эту дрянь к чертовой матери!
— Всё! — сокрушенно вздохнула Наташа, — теперь он её точно уволит.
Старый закройщик гладил девушку по голове и прижимал к себе, успокаивая внучку.
— Валера, — попросил старик, — можно Наташа отведет Юлю к тебе в кабинет? Я хочу поговорить с Григорием Петровичем.
— Да ради Бога! Пошли, Наталья. Забирай эту дуреху.
Когда они ушли, Смолкин тихонько постучался в кабинет президента компании.
— Войдите, — уже спокойно сказал Вяземский.
— Ефим Наумович? — удивленно протянул он, увидев входящего мастера. — Вы что-то хотели?
— Да. Здравствуйте, господа. Григорий Петрович, я хотел бы поговорить с вами…
— Ну, говорите.
— Извините меня, но я хотел бы поговорить с глазу на глаз.
— Простите, Кирилл Сергеевич, — старик обратился к вице-президенту.
— Кирилл, выйди.
Казанцев вышел без возражений. Григорий все равно все расскажет ему.
— Я вас слушаю, Ефим Наумович, присаживайтесь, пожалуйста, — Вяземский указал на кресло, стоящее у стола.
— Григорий Петрович, — начал старик, — я много лет отдал вашей компании и никогда вас ни о чем не просил, а сейчас прошу, я просто умоляю вас, не увольняйте мою Юлю.
— Вашу Юлю? — подозрительно спросил Вяземский. — Это Вы о ком? Об этой наглой девчонке, которая устроила Бог, знает, что в моем собственном кабинете?!
— Да, я говорю о ней. Это моя внучка.
— Ваша внучка?! Вы, конечно, меня простите, Ефим Наумович, но девочка дурно воспитана! При всем моем уважении к Вам, я вынужден буду уволить её! Она оскорбила меня! Более того, она меня укусила! И все из-за того, что я сделал ей замечание! Никто не имеет права позорить мою компанию! Если она работает в «QUIN STYL», то тоже является её лицом, и я не могу позволить, чтобы мои сотрудники одевались как клоуны. Это не цирк, в конце концов! Возможно, я повысил на неё голос, но это не дает ей право, так себя вести. Я её босс, а не дружок с дискотеки!
— Я понимаю Вас, Григорий Петрович, вы разгневаны. Но, я прошу вас, выслушайте меня. И быть может, тогда, Вы сможете иначе взглянуть на ситуацию и простите Юлю.
— Хорошо, говорите.
— Дело в том, что на Юлю нельзя кричать, и, тем более, грубо с ней обращаться. Она очень ранимая девочка!
— Ничего себе — ранимая! Да она у вас — совершенная дикарка, — вставил Вяземский.
— Но, я могу все объяснить, — продолжал старик, — я уверен, вы сможете все правильно понять…
