Иван Кривое, разведчик Владимир Алексеев…»
А вот рассказ другого участника — бывшего командира роты отряда имени Щорса Константина Максимовича Батурина:
«…Когда раздался гудок паровоза, я дал команду бойцам своей роты залечь и сверху набросать на себя снега, замаскироваться. Поезд прошел, и мы быстро переправились через полотно железной дороги. На правую сторону моста, от Брянска, наступали отряд имени 26 Бакинских комиссаров и подразделения из других отрядов под общим командованием Николая Даниловича Тарасова, на левую, от Выгоничей, — отряд имени Щорса под командованием комиссара Жиляева и моим. Нелегко было взять мост. Снег в отдельных местах был по пояс. Приходилось вытаскивать друг друга. Но лавина партизан быстро достигла вершины насыпи. Свист вражеских пуль прижимал нас к земле. Моя рота наступала в нескольких метрах левее моста. Правее был взвод разведки отважного командира Володи Алексеева, он родом из Кронштадта. Первыми поднялись к вершине насыпи он и пулеметчик Александр Кабанов. Они открыли интенсивный огонь. Немцы, укрывшиеся за фермами моста, бросили в них гранату, и Алексеев упал… Он словно предчувствовал свою гибель. За час-другой до штурма моста горько шутил, обращаясь к санитарке Софье Амельченко и другим молодым бойцам: «Куда спешите? Вы знаете, куда и на что мы идем? Не спешите умирать». Он тоже не спешил, но умер геройски. После этого мы с комиссаром Жиляевым бросились на вторую сторону полотна, стреляя из автоматов на ходу. Но у немцев был заранее пристрелен каждый метр. Они вели ураганный огонь. Вот здесь и упал подкошенным Жиляев. И все же мост мы взяли. Подрывникам оставалось приступить к своим обязанностям. Взрыв был сильнее грома в грозовую пору…».[354]
По официальным данным, в результате этой операции гитлеровцы потеряли 140 человек убитыми и 12 захваченными в плен. У партизан 10 убитых и 39 раненых. При этом в акции участвовали 3800 народных мстителей.[355]
И еще одна деталь, о которой не писали советские историки. Никто из участников этой операции не был награжден. Хотя многие партизаны получили боевые награды в 1949 году, но это совокупности всех их боевых заслуг.
Существует две версии того, почему этого не произошло.
Первая, «народная» — якобы в Центре не поверили, что мост взорван, поэтому никого и не наградили. Этот миф родился из-за того, что Москва решила проверить выполнение своего приказа еще до того, как мост был взорван.[356] Самолет аэрофоторазведки сделал снимок, который уже после окончания войны видели несколько участников операции. Понятно, что мост на нем выглядит целым. Еще до того, как «воздушный разведчик» приземлился на своем аэродроме, партизаны по радио отрапортовали об успешном выполнении приказа. Через две недели в сообщении Совинформбюро было официально объявлено об этой диверсии.
Вторая «командирская» — результат трагической случайности. Были подготовлены наградные листы на наиболее активных участников операции. В конце марта 1943 года на самолете их планировали переслать за линию фронта, но он так и не долетел до аэродрома на Большой земле — был сбит. А в горячке боев никто не стал восстанавливать документы.[357]
Стоит чуть подробнее рассказать о руководителе диверсии Михаиле Петровиче Ромашине. Когда началась Великая Отечественная война, он занимал пост секретаря Брянского райкома партии. Осенью 1941 года возглавил Брянский районный партизанский отряд. К июлю 1942 года на счету отряда было 5 взорванных железнодорожных мостов, 3 пущенных под откос и 2 обстрелянных партизанами вражеских эшелона, около 2 тыс. уничтоженных гитлеровцев и предателей, 3 разгромленных полицейских отряда, выведенная из строя Полпинская железнодорожная ветка.
За поимку или выдачу Михаила Петровича Ромашина немцы назначили награду в 1000 руб., дом, 2 коровы и лошадь. Однако желающих получить все это не нашлось.
