Участники операции, бесспорно, могли точнее выбрать подходящий момент. Но важен был еще и совет военачальника, умудренного многолетним опытом человека, хорошо знающего общую обстановку на фронтах и умеющего глубоко оценить детали задуманной операции. Более того, человека, хорошо знающего места, где операция эта должна осуществляться. И такой квалифицированный совет партизаны получили от командующего Западным фронтом Г. К. Жукова».
Это из уже цитированной выше повести Евгения Носкова и Александра Тараданкина «Председатель из Угодки».
А вот что по этому поводу вспоминал сам Георгий Жуков:
«…Мне его рекомендовали как исполнительного и решительного командира. Я принял его лично. В.В. Жабо понравился мне своей готовностью идти на любое ответственное дело. Как уроженец тех мест, где отряду предстояло действовать, я знал хорошо местность, где дислоцировались соединения 12-го корпуса противника, и дал ряд советов…».[252]
На самом деле отношение к диверсантам было специфичным. Для него они были всего лишь одной из воинских частей, которые можно использовать для решения стоящих перед ним задач, особо не задумываясь о судьбе людей.
В качестве примера можно привести описание беседы Георгия Жукова с комиссаром спецотряда военной разведки (командир — капитан Иосиф Топкин) Василием Афанасьевичем Цветковым.
Перед отправкой за линию фронта руководство подразделения встретилось с начальником разведки Западного фронта полковником Яковом Тимофеевичем Ильницким. После короткой беседы Иосифу Топкину предстояло встретиться с начальником штаба фронта генерал-лейтенантом Василием Даниловчем Соколовским, а Василию Цветкову с членом Военного совета — обычная формальность (представление начальству). А вот что произошло дальше:
«Ранние солнечные лучи с трудом пробивались через густые кроны деревьев. Было тихо, безветренно. Вдруг справа на аллею неожиданно вышел генерал и остановился. Полковник Ильницкий подбежал к нему и что-то доложил. Это был командующий войсками Западного фронта генерал армии Георгий Константинович Жуков. Мы отдали честь, строго осмотрев нас, задал два-три вопроса Топкину, спросил меня, с какого года я в армии, и, обращаясь к полковнику Ильницкому, приказал: — Решайте вопросы оперативно. Должным образом снабдите отряд и обеспечьте успешную выброску.
Г.К. Жуков направился в противоположную сторону, а мы, вытянувшись «в струнку», долго провожали глазами коренастого человека…»[253]
Описанная выше встреча больше похожа на отношения командующего фронтом и командиров армейской разведывательной группы. Несколько дежурных вопросов, пожелание благополучного возвращения, и все. Обычно этот ритуал выполнял кто-нибудь из непосредственного начальства диверсантов, а не командующий фронтом. У военачальника множество других более важных дел.
А отношение Георгия Жукова к диверсантам НКВД было специфичным. В качестве примера приведем историю семи отрядов ОМСБОНа, которые погибли, выполняя приказы будущего маршала и его подчиненных. Формально отданные ими распоряжения были правильными. Фактически они обрекали людей на гибель, так как не учитывали особенности ситуации, сложившейся в отрядах. Знали ли об этом военачальники? Скорее всего да, так как радиосвязь с диверсантами была устойчивой. В своих воспоминаниях прославленный полководец по понятной причине не стал рассказывать об этом эпизоде.
Ранней весной 1942 года командующему Западным фронтом генералу армии Георгию Константиновичу Жукову нужно было любой ценой обеспечить небольшую, хотя бы на несколько дней, передышку для измученных боями в Московской битве войскам. Это можно было сделать двумя путями.
Первый вариант — заменить на новые части, а их не было. Вспомним, что осенью 1941 года в бой в
