на стене в коридоре висели криво.
С этим мужчиной она забыла про все правила. Он ласкал ее грудь, заставляя ее выгибаться под ним дугой. После этого он поднял ее руки и велел схватиться за чугунную спинку кровати. Она подчинилась, и он принялся покрывать поцелуями ее живот и бедра. Когда его губы нашли влажную складку между ее бедер и подарили ей самый интимный поцелуй из всех возможных, она выругалась и застонала от наслаждения.
Каждый из них упивался близостью другого, пока все ощущения не растворились в пьянящем аромате желания. Тогда Деймон уложил ее поверх себя и, медленно погрузившись в нее, вознес их обоих на вершину экстаза.
В их вчерашней неожиданной близости было волшебство. Сегодняшняя ничем ей не уступала. В объятиях Деймона она чувствовала себя красивой и желанной и хотела, чтобы эти чудесные мгновения длились вечно.
Разве можно было все это объяснить сухими доводами разума?
— Ты делаешь со мной что-то, что заставляет меня идти на уступки, — пробормотал Деймон, когда они позже лежали рядом на кровати. Их тела были разделены, но связь между ними была крепка как никогда.
Руби взяла его за руку и переплела свои пальцы с его.
— Вряд ли можно назвать маленькую откровенность между любовниками уступкой, — ответила она. — Впрочем, в твоем случае, наверное, следовало бы сделать исключение. Может, удостоишь меня еще одной порцией уступок, чтобы в дальнейшем мне было легче их идентифицировать?
— Дай мне пять минут. Нет, лучше десять.
— Поделись со мной детским воспоминанием, которым ты обычно ни с кем не делишься, и я дам тебе все, что ты захочешь.
— Это серьезное обещание.
— Есть вероятность, что мне не придется его выполнять.
Деймон закрыл глаза, словно отгородившись от нее.
— Моя мать умерла, когда производила меня на свет, — тихо произнес он. — Об этом я обычно никому не рассказываю.
«Будь поаккуратнее со своими желаниями, Руби», — мрачно подумала она, но идти на попятную было уже поздно.
— Это понятно.
Деймон ничего не ответил.
— Твои родные винят тебя?
— Нет. Я ни разу не слышал от них упрека.
Она приподнялась и посмотрела на него:
— Рада это слышать.
— Несмотря на это, будучи подростком я долгое время пытался от них отдалиться.
— Но затем понял, что не должен этого делать?
Улыбнувшись, он прижал ее руку к своей груди:
— Да. В конце концов я понял, как сильно в них нуждаюсь, и захотел стать достойным человеком и компенсировать их утрату.
— Или, может, они просто терпеливо ждали, когда ты перестанешь изводить себя из-за того, на что никак не мог повлиять, и поймешь, как сильно они тебя любят?
Он посмотрел на нее с недоверием.
— Ладно, если разумные доводы тебя не устраивают, я могу предложить тебе утешительный поцелуй. Только скажи, куда тебя поцеловать.
— В плечо, — ответил Деймон, и она коснулась губами его плеча. — В грудь, — сказал он затем, и Руби выполнила его просьбу. Тяжело вздохнув, он запустил руку ей в волосы и прижал к себе. — В живот.
