Тамара вздохнула. На ее виске напряженно билась нервная жилка.
— Когда я увидела ее в коттедже, тогда и оказалось! — Она пожала хрупкими плечами. — Она была скованной, не хотела даже подходить ко мне. Я подумала, что она одна из деревенских девочек…
— Она и есть одна из них.
— Вы понимаете, что я хочу сказать! — воскликнула она с дрожью в голосе. — У меня был мой альбом для эскизов, и я сделала этот легкий набросок просто так, чтобы она смогла себя узнать. — Она отвернулась. — Ей, кажется, это понравилось. Она вырвала его из альбома и спрятала в карман.
— И с тех пор она с ним не расставалась, — сказал он, засунув руки в карманы своей автомобильной куртки.
Тамара взглянула на него. Ей трудно было не смотреть на него и не менее трудно — выдерживать его взгляд. Он был единственным мужчиной, который так действовал на нее. Он не был красив: слишком резкие, слишком суровые черты лица портили его. Но он был привлекателен, а загар еще больше подчеркивал в нем какой-то налет чужеземности. Неудивительно, что Вирджиния прибегла ко всем возможным уловкам, чтобы заставить его отказаться от своей свободы. А может быть, она боялась, что он поступит с ней так же, как когда-то с Тамарой?
— Ну что, это все?
Росс пожал своими широкими плечами:
— Нет, это не все. Моя мать хочет повидать тебя. — Он произнес это неохотно, так неохотно, что Тамара почти услышала яростный спор, который разгорелся, когда Бриджит Фалкон высказала такое желание.
— Да что вы? — произнесла она, сумев придать своему голосу холод и незаинтересованность. — Тогда, если она знает, где я живу, почему не придет повидаться со мной?
Росс презрительно посмотрел на нее:
— Все изменилось, мисс Шеридан, и вам это прекрасно известно. Моя мать прикована к креслу на колесах. Несколько лет тому назад у нее был удар, и врач говорит, что она останется в параличе до конца своих дней.
Тамара, пораженная, прижала ладони к своим щекам, возглас ужаса застрял у нее в горле, но она хотела во что бы то ни стало не дать Россу увидеть, что он все еще может причинить ей боль. Кусая дрожащие губы, она глухо произнесла:
— Вам это просто нравится, не так ли, Росс? Специально заманивать меня в ловушки, а затем оставлять без всякой поддержки! Почему вы делаете это? Какие у вас причины меня ненавидеть? Я не виновата, что у вашей дочери такой недостаток, я не виновата, что у вашей матери паралич! — Голос ее сорвался, и она отвернулась от него, стараясь унять бивший ее озноб.
Росс больно схватил ее за плечи и резко развернул лицом к себе.
— Разве не ты виновата во всем?! — воскликнул он в бешенстве.
Тамара вывернулась, стараясь освободиться. Начался дождь. Все вокруг занавесила мелкая противная морось.
— Вы сошли с ума! — горько воскликнула она. — Вы предпочли жениться на Вирджинии, но поторопились! — Она отвернулась.
— Поторопился с женитьбой? О чем, черт возьми, ты говоришь?
Тамара покачала головой:
— Ни о чем, ни о чем! Послушайте, уходите! Я не хочу вас больше видеть!
Росс шагнул к машине.
— Идем, — сказал он, — я отвезу тебя назад.
Тамара, не отвечая, бросилась стремглав вниз по дороге, к деревне. Россу нужно было развернуть машину, а она, если бы ей удалось добраться до тропинки, шедшей через поле, могла добежать до церкви коротким путем. Это избавило бы ее, наконец, от необходимости терпеть скверный характер Росса.
К несчастью, дождь разошелся не на шутку, и она с трудом различала дорогу. Вдруг каблук ее подвернулся, Тамара споткнулась и упала на землю прямо перед приближающейся машиной. Росс
