— Миссис Купер…
— Зачем так официально? Зовите меня просто Оливией. Я почему-то уверена, что вы называете моего мужа Харви. Мне бы хотелось, чтобы вы так же запросто обращались и ко мне. И, ради бога, не отрывайтесь из-за меня от работы. Я просто решила по дороге заглянуть к мужу, — продолжая улыбаться, сказала Оливия.
Чтобы Аделайн не успела ей помешать, она, не переставая говорить, рывком распахнула дверь, вошла и поспешно закрыла ее за собой.
Оказавшись лицом к лицу с Харви, Оливия бодро улыбнулась ему. Она так волновалась, что сердце ее, казалось, вот-вот выскочит из груди, но разум работал четко и ясно. Главное, не тушуйся, подсказывал он, продолжай вести себя как можно увереннее.
Харви полулежал в своем кресле, положив ноги на стол. На лице его застыло злое, если не сказать свирепое, выражение. Застывший взгляд был устремлен на корзину великолепных роз, украшавшую угол его стола.
Неожиданное появление жены застало Харви врасплох. Его ноги соскользнули со стола, кресло дернулось вперед, и он вскочил. На его лице отразилась целая гамма чувств: удивление, гнев, горечь, ирония. Но все они быстро сменились откровенной настороженностью. Его вид будто говорил: ну, что еще мне от тебя ожидать?
Ответной улыбки Оливия не дождалась. Харви пребывал в явном замешательстве, не зная, как реагировать на ее улыбку, на присланные розы, не говоря уже о внезапном появлении в кабинете. По какой-то необъяснимой причине его смущение придало Оливии уверенности, достаточной, по крайней мере, для того, чтобы двинуться вперед. Инициативы — вот чего он хотел от нее. Что ж, ее появление здесь и есть одно из проявлений этой самой инициативы.
Оливия не спеша подошла поближе к столу и, постаравшись придать своему голосу мелодичность, с улыбкой проворковала:
— Сегодня утром я чувствовала себя такой счастливой. Вот и подумала: тебе будет приятно узнать об этом. — Она указала на злополучную корзину. — Кроме того, мне хотелось приятно тебя удивить.
— И тебе это, безусловно, удалось, — пробурчал Харви, так и не выйдя из-за стола.
Недружелюбный прием возмутил Оливию. В ее ушах до сих пор звучали его полные презрения слова: «У тебя что-нибудь случилось с ногами, Оливия, поэтому ты не смогла прийти ко мне?» Теперь Харви не может обвинить ее в том, что она не пришла к нему.
Борясь с охватившим ее волнением, Оливия сказала:
— Я много думала над твоими словами, Харви. Ну, насчет того, что все время занимаю пассивную позицию, предоставляя тебе играть роль активного любовника. И вспомнила, какое удовольствие доставили мне когда-то присланные тобой розы. Вот мне и захотелось, чтобы ты тоже почувствовал: я тебя люблю, ценю и постоянно о тебе помню.
На щеках Харви появились красные пятна.
— Видишь ли, когда дело касается мужчин, тут все обстоит по-другому, — пробормотал он, не вдаваясь в объяснения.
Что это с ним? — подумала Оливия. Он смущен? Расстроен? Или чувствует вину за то, что не догадался послать мне розы? Как бы там ни было, я не позволю ему отмахнуться от меня, словно от назойливой мухи.
Она обошла стол и приблизилась к Харви.
— Почему же по-другому? И в том и в другом случае цветы — символ любви.
— Неужели? — с насмешкой переспросил Харви. В его тоне сквозила подозрительность, но никак не радость.
— А чем же еще они могут быть?
Оливия почувствовала, что у нее перехватывает горло: как же ей необходим хоть какой-нибудь знак одобрения, хоть какая-нибудь поддержка с его стороны!
— Частью игры, — коротко ответил Харви, глядя ей прямо в глаза. — Они помогают манипулировать
