боевой друг. Специально сюда в нем приехал. Куртки теоретически удобней, но в качестве пледа для внезапного пикника в дюнах они совершенно несостоятельны. Значит, отказать!
Сперва деликатно присел на краешек пальто, но уже несколько секунд спустя лежал на спине, бессмысленно улыбаясь низкому серому осеннему небу. Само как-то получилось. И хорошо.
Сказал:
– Выходит, штука была в том, что я, как дурак, пытался научиться ездить, не надев защиту? Боялся упасть и поэтому падал? Смешно. Очень поучительно и все равно смешно. Хотя смех, конечно, сквозь слезы.
– Да, без защиты очень трудно, – кивнул рыжий. – Особенно человеку с воображением, который заранее знает, как будет саднить расшибленный локоть, и ничего не может поделать с этим знанием. Ну и плюс велосипеды, на которых вы пытались поехать, наверняка были подобраны не по росту. Вы просто брали, какой есть – любую старую развалину, годами ржавевшую на даче у друзей, верно?
– А один раз даже купил, положившись на совет продавца. Дешевый, конечно, я же заранее не верил, что он мне действительно пригодится. И к сожалению, угадал. Пришлось потом подарить.
– К тому же, вы наверняка учились ездить не там, где удобно, а там, где никто не видит. Скорее всего ночью, почти в полной темноте.
– Опять угадали.
– Немудрено. Все мы примерно одинаково устроены. И учились вы, конечно же, в одиночку. А сегодня с вами был я. Я, кстати, наврал – я вообще никакой не инструктор. То есть, сам-то, конечно, неплохо и с большим удовольствием катаюсь на велосипеде. И умею правильно их подбирать, как всякий более-менее опытный потребитель. Но еще никогда в жизни никого не учил ездить. Вернее, один раз, еще в детстве, попытался научить какого-то незнакомого мальчишку, и это закончилось таким грандиозным провалом, до сих пор вспоминать не хочу… Но дело вообще не в моих знаниях и умениях. А только в том, что вы мне полностью доверяли. Ну просто так уж удачно сложилось – сперва я привел вас в Роновский бар, потом подсказал, что делать с рукой, и это уже начало приносить результаты. Поэтому рядом со мной вы ни черта не боялись. И верили каждому моему слову, какие бы глупости я ни говорил. Все это вместе отлично сработало. Не представляете, как я рад. Потому что, с одной стороны, был почти уверен, что с защитой и моей поддержкой вы быстро научитесь. Но при этом чуть в штаны не наделал, воображая наш общий провал.
Так удивился, что даже забыл об усталости. Вскочил, как ужаленный – просто чтобы посмотреть рыжему тезке в лицо, понять – это он просто шутит? Или говорит чистую правду? Тогда, пожалуй, следует пробежаться по дюнам, отыскать притаившихся где-нибудь поблизости ангелов или добрых волшебников, ответственных за произошедшее чудо, пасть им в ноги и благодарить весь остаток дня, всю ночь напролет, до утра, пока сами не попросят отстать.
Рыжий, конечно, улыбался до ушей, но глаза оставались очень серьезными. Вряд ли он шутит. С другой стороны, тем лучше. Хоть и трудно вот прямо сейчас объяснить, почему.
Сказал, снова усевшись рядом, на его пальто.
– Может быть, теперь все действительно будет иначе.
– Что именно – «все»?
– Да вообще все. Жизнь, например. Которая, можно сказать, началась с грандиозного провала, и потом они следовали один за другим. Сперва я не смог научиться ездить на велосипеде – не получилось, точка, идем дальше, этого не дано. И пошел дальше, как заколдованный – за что бы ни брался, всегда обязательно наступал момент, когда приходилось признавать: снова не получилось. И браться за что-нибудь еще. С музыкой, конечно, самая чудовищная история. Был такой успешный молодой исполнитель, все местные музыкальные конкурсы мои и некоторые международные тоже, причем считалось, что это только начало, неплохой старт. И вдруг какая-то дурацкая автомобильная авария – междугородняя трасса, ночь, лось-идиот на дороге. Ничего страшного, все, кроме главного виновника отделались легким испугом, даже автомобиль потом починили. Но я повредил руку, и на этом моя музыкальная карьера закончилась раз и навсегда. Впрочем, черт с ней, с карьерой. Я бы на самом деле мог стать совершенно счастливым тапером, скажем, в