Конечно, быстро спохватился, принял имя, преобразился и снова начал зваться Той Лори Каар Цу Мальян Тай. Как будто вернулся сам к себе из далекого путешествия. Подумал, что такое событие, пожалуй, не грех и отпраздновать. Не прямо сейчас, конечно, немного позже, ибо долг прежде всего.
– Не то удивительно, что ты справился с поставленной задачей, – сказал он снова ставшему безымянным, счастливому и ослабшему от давешней пляски малышу. – В нашей семье никто не умеет терпеть поражений, и тебе неоткуда унаследовать сей скорбный дар. Удивительно то, как ловко ты взялся за дело. Решил брать не силой, а хитроумием и мастерством. Хотел бы я знать, где мы с тобой могли научиться вплетать в вечность своих сновидений чужую скоротечную жизнь, разбавленную прошедшим мимо нас временем и холодной небесной водой? Я и правда не припоминаю.
– Мы с тобой научились этому только что, за работой, – сонно пропел малыш. – Кто-то должен быть самым первым во всяком искусстве, если некому начинать, то и нет ничего. Я сейчас исчезаю, а когда, отдохнув, появлюсь на ближней границе твоего бытия, попробуем снова. Ты согласен? Не хочу, заигравшись, забыть это умение, оно нам еще не раз пригодится, правда?
– Правда, – ответил Той Лори Каар Цу Маль-ян Тай.
И воспользовавшись тем, что братишка ушел на обычную для его возраста и совершенно недостижимую для старших двадцать седьмую глубину полного сновидения, поспешно улетел во все стороны сразу. У Той Лори Каар Цу Мальян Тая было очень много дел: выпить, отпраздновав собственное возвращение, развлечься медленным танцем, неоднократно вывернуться наизнанку на любовном свидании, написать бело-радужной молнией по далеким чужим берегам добрую дюжину давно обещанных писем, немного побыть океаном во время прилива – словом, как следует отдохнуть.
Возвращались из приозерного парка домой по улице Уосю к себе на Нумерю, где за невысоким зеленым забором ждал их возвращения верный Рукас. Почуял своих издалека, не удержался, восторженно гавкнул на весь Шяуляй, но тут же смущенно умолк, вспомнив, что шуметь по ночам без нужды ему не велят.
Шли в клеенчатых дождевиках под мелким дождем, сквозь разведенную жидким фонарным светом тьму, и Кястас думал: «Ни дать ни взять семейка привидений, даже жаль, что некому нас сфотографировать. Впрочем, ладно, я просто запомню, и так хорошо». А Вера думала: «Какая умная кошечка, сразу пошла за нами, не пришлось тащить на руках. И даже в эту дурацкую Нийолькину халабуду добровольно полезла, а я-то планировала заманивать ее туда едой, да и то совсем не была уверена в успехе. Такая покладистая, даже жалко, что мы не можем ее к себе взять». А Нийоле держала за руки обоих родителей и сонно думала: «Здорово у нас получилось! И кошечке теперь хорошо, сухо, тепло и совсем не страшно. В моем волшебном доме, под папиной шляпой-невидимкой точно не пропадет».
Юный дракон закрыл глаза и какое-то время лежал, наслаждаясь полной неподвижностью. Он пока понятия не имел, что это за место, и почти не помнил, как тут очутился. Решил: главное, что здесь можно отдохнуть. С остальным будем разбираться потом. Все-таки очень устал. Как никогда в жизни. Прежде даже вообразить не мог, что так бывает!
Это одна из самых серьезных опасностей для маленьких драконов, оставшихся без присмотра: порой они так увлекаются полетом, что потом уже просто не могут остановиться без посторонней помощи. И черт знает куда способны залететь, включая такие удивительные пространства, в пределы которых взрослому дракону ни за что не попасть. И летают там, опьяненные новыми впечатлениями, пока не развоплотятся от усталости. Никто не знает наверняка, что случается с драконами, утратившими телесность; ясно однако, что превратиться они после этого могут во что угодно. И даже забыть, кем были прежде. Очень грустно!
Однако, если юному дракону каким-то чудом удается остановиться и как следует выспаться, дела его потом идут на лад. И дорога домой отыскивается, как миленькая, и родные так радуются встрече, что забывают навешать подзатыльников за легкомыслие, и новые приключения сулят гораздо меньше опасностей, потому что опыт – великое дело, а теперь он у нас есть.
Дракон начал было засыпать, как вдруг его отвлек тихий, но очень странный звук – впрочем, скорее приятный, чем наоборот. Но все равно любопытно, что там такое творится.
Лениво приоткрыв один глаз, дракон огляделся и увидел, что лежит на красивом клетчатом полу,
