улыбнулась. Разный возраст, разные люди — кто-то прямо после школы, кто-то на пенсии, некоторые пытались, работая и поднимая семью, все же находить время для учебы. Каждый из тех, кого она учила, оставлял ей взамен какую-то неповторимую частицу себя. А все вместе ее студенты делали ее жизнь удивительно наполненной, эмоционально насыщенной. Чего же ей еще желать?
Линди улыбнулась своим мыслям. Вечерний воздух всколыхнулся от одинокого крика птицы. Легкий летний ветерок, проникавший в открытые окна грузовика, играл ее волосами. Ник протянул руку и нежно погладил ее по щеке. Его прикосновение было таким же ласковым, как дуновение теплого ветра.
— Что вы делаете? — голос ее опять прозвучал неуверенно.
— Разве не ясно? Я собираюсь поцеловать вас.
— Но почему? — вот и все, что она могла сказать в ответ.
— Не знаю. Минуту назад вы выглядели такой… счастливой, улыбались, думая о чем-то своем. У вас есть какие-нибудь веские доводы против того, чтобы я поцеловал вас?
— Нет, — прошептала она.
Сердце у нее в груди колотилось так, будто она взбежала на гору. Рычаг для переключения скоростей оказался серьезным препятствием, когда Ник попытался подвинуться к ней. Линди тоже подвинулась навстречу ему, и они неловко столкнулись на середине сиденья. Тяжелая сумка, лежавшая у нее на коленях, тоже мешала им соединиться. Но он сумел обнять ее за плечи, наклонился и уверенно поцеловал.
Линди выпустила из рук кусок гипса, и он упал на пол. Она прикрыла глаза, и одна нога у нее выскользнула из босоножки. Какой это был поцелуй! Властный, долгий, утоляющий желание. У него было начало, середина и конец, как у хорошего рассказа. Вначале было острое ощущение узнавания каждой черточки его губ, середина — просто наслаждение и ощущение запаха мяты. И очнулась Линди, когда у нее перехватило дыхание, у него на груди. А ее пальцы перебирали его разлохматившиеся волосы.
Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы сесть прямо, найти босоножку и поддернуть рукава.
Она огляделась в поисках куска гипса, но, кажется, он закатился куда-то под сиденье. Ник усмехнулся.
— Вы знаете, профессор, я кое-что узнал о вас. Оказывается, вы нежная, мягкая и теплая, какой только и может быть женщина. Вы совсем не такая суровая, какой обычно кажетесь.
Кончиками пальцев Линди дотронулась до губ, будто хотела нащупать следы его поцелуя.
— Зачем мне казаться суровой? — пробормотала она. — Я просто привыкла рассчитывать только на себя. И нечего сбивать меня с толку всякими поцелуями.
Она плохо соображала, казалось, у нее голова была набита ватой. И все это было под влиянием Ника Джарретта.
Он тихонько засмеялся, и она ощутила, как теплая волна окутала ее с ног до головы. Солнце уже опустилось, и больше не золотило его волосы, они теперь казались скорее каштановыми, но все же были очень красивы. Линди вспомнила, какими они были на ощупь — удивительно шелковистыми. Ей так захотелось еще раз запустить пальцы в его волосы.
Пришлось приложить немало усилий, чтобы отвернуться и посмотреть в окно.
— Так вы когда-нибудь отвезете меня на собрание?
Ник опять засмеялся.
— Как скажете, профессор. Поехали.
Он включил зажигание, дал газу. Грузовик пулей выскочил на дорогу. Ей хотелось сказать что-нибудь весомое, чтобы Ник не подумал чего-нибудь лишнего про этот поцелуй. Но вместо этого она продолжала думать о нем. Память о поцелуе легким перышком щекотала ее губы. Линди незаметно сунула руку в сумку, нащупала там какой-то гладкий камень и принялась усердно тереть его пальцами. Но, кажется, и это не помогало стереть из памяти этот дурацкий поцелуй!
Она почувствовала облегчение, когда Ник остановил машину на стоянке перед институтом Чемберлена — ее любимым Технологическим институтом. Ока сама договорилась о том, чтобы собрание прошло именно здесь, убедив городское начальство, что только большая лекционная аудитория сможет вместить поток всех желающих присутствовать. Кроме того, у нее были личные соображения по этому поводу. Это была ее
