— Ну, разве тебе не хочется узнать, что я собираюсь сказать?
Линди стояла в дверном проеме, сложив руки на груди. Внутри у нее все кипело от возмущения. Не прошло и пяти минут, как Джульет Олдридж захватила ее дом, диван и даже собаку. Создавалось впечатление, что с ее приходом в комнате стало светлее: она была одета в ярко-оранжевый комбинезон с шортами, обтягивающая верхняя часть одежды наиболее выгодно подчеркивала все изгибы и мускулистость ее фигуры. Линди вновь почувствовала, что эта женщина затмила ее собой, она же показалась себе одетой безвкусно и старомодно — в своих старых джинсах и растянувшемся свитере.
— Хорошо. Если у вас есть что сказать, говорите. Хаммерс, иди сюда, мальчик. Хаммерс, иди сюда!
Помахивая пушистым хвостом, Хаммерсмит оставался там, где сидел, то есть возле дивана, глядя вверх на Джульет глазами, полными обожания. Линди твердой походкой подошла к нему и начала подталкивать его сзади к своему мягкому креслу. Протестующе вцепившись когтями в деревянный пол, он упирался и с грустью оглядывался на Джульет. Линди шлепнулась на старое кресло, придерживая Хаммерса за ошейник. Извиваясь, он пытался вырваться, и ей приходилось держать его покрепче, иначе он тут же с радостью бросился бы обратно к Джульет. Это было ужасно унизительно — подумать только, предательство даже со стороны своей собственной собаки! Джульет, напротив, казалась очень довольной. Она еще шире улыбнулась, обнажив свои крупные зубы.
— Я бы не возражала, если бы у меня была такая собака. Ты не собираешься продавать его?
— Нет!
Линди еще крепче ухватилась за ошейник Хаммерсмита.
— Я просто на всякий случай спросила. — Джульет оглядела комнату, как бы в поисках того, что еще здесь можно было купить. — Знаешь, твой дом напоминает мне тот, в котором я выросла. Книги, разбросанные кругом, никакого порядка. У меня было четыре брата, все старше меня, с этими парнями о порядке в доме приходилось только мечтать. Они всегда разбрасывали свои хоккейные принадлежности прямо на ходу, так что того и гляди споткнешься обо что-нибудь.
Джульет засмеялась своим грудным смехом.
Свободной рукой Линди сгребла с кофейного столика пару перчаток для работы в саду, изодранных Хаммерсмитом в клочья, и запихнула то, что от них осталось, в керамическую вазочку. Но это была капля в море — беспорядок в комнате остался: стопки журналов по природоведению, которые ей никак не хватало духу выбросить, карты с результатами геологоразведки, связанные пачками или в беспорядке наклеенные на стены скотчем, груды еще не рассортированных камней…
Она нетерпеливо посмотрела на Джульет.
— Значит, вы за этим пришли сюда среди ночи? Чтобы указать мне на беспорядок в моем доме и рассказать о своем детстве?
— Кстати, моя жизнь во многом очень поучительна. — Джульет разглядывала свои ноги, будто не могла решить, какой же ноготок нравился ей больше всего. — Видишь ли, Линден, имея таких больших братьев, я рано научилась тому, как постоять за себя и получить от жизни то, чего хочется. Я научилась побеждать их в хоккей и заставлять их друзей назначать мне свидания. — Джульет вновь рассмеялась, явно довольная собой. — Знаешь, я все еще стараюсь совершенствоваться в этом деле — как добиваться желаемых результатов. А иначе зачем же я прилетела в Нью-Мексико именно сейчас? Когда один из моих представителей здесь переслал мне по факсу фото, где вы с Ником вместе, я поняла, что пора действовать.
Линди поглаживала уши Хаммерсмита.
— И что же дальше? — резко спросила она. — Только не рассказывайте мне о ваших отвратительных шпионах. Давайте ближе к делу.
Джульет вытянула свои длинные мускулистые ноги. Линди казалось, что такие «спортивные» ноги должны быть очень загорелыми. Но как раз наоборот, ее ноги были белыми, как две ожившие колонны из слоновой кости. В этом было что-то обескураживающее, хотя в этой женщине все было необычным.
— Ты, по-моему, сказала, что я играю в какую-то игру, Линден? Ты не права. Я привыкла быть
