Губы Талиона дрогнули, как если бы он собирался улыбнуться.
— Неужели ты не знаком с ритуалом Воскрешения? — спросил он голосом, уже гораздо больше напоминавшим прежнего Талиона. Валентин обратил внимание, что сердце на треножнике билось ровно и мощно. Защита Шкатулки несомненно пошла эльфу на пользу.
— Воскрешения?! - переспросил Валентин, хлопая глазами. Кажется, я что-то слышал… или читал… но ведь это формальные построения этой, как ее, интуитивистской теормагии! Чистая теория, к тому же основанная на неподтвержденной гипотезе астрального тела. Иначе у нас в Управлении народ направо и налево бы воскрешали, и смертность была бы по три раза в неделю…
— Фалер — или кто ты на самом деле? — Талион говорил быстро, словно боясь, что не успеет. Глаза его заблестели, даже следа былой безнадежности не осталось на его лице. — Ты видишь сам, мы сделали все, что могли, и все-таки ничего не добились. Только сам Великий Черный может теперь предотвратить катастрофу.
— Но он же… — начал было Валентин, да так и остался с открытым ртом. — Вон оно что! Воскрешение!
Неужели это все-таки возможно?
Спокойно, спокойно. Нужны, как я слышал, пятеро, без меня их только четверо. К тому же я под защитой. Валентин оглянулся на пробитую Серым дыру — да, и под неплохой защитой. Как я решу, так и будет.
Он вспомнил свои ощущения при встрече с Великим Черным. Поежился. Ох, припомнит он мне подлое свое убийство!
Ладно, переживем как-нибудь. Другое дело — как же это он сможет помешать тальменам друг друга перебить? Вместе с половиной Побережья?
Валентин взглянул на лежащий перед ним Ампер. На центральной площади, у главных казарм, уже было красно-бело от собравшихся там Воителей. Еще несколько минут, и нам останется только смотреть на самую большую катастрофу со времен образования Жгучих Песков. Может быть, лучше свистнуть Селингари и еще раз побеседовать с Серым?
Проклятье! Эльфийский эликсир!
Валентин обратил внимание на то, как сжались его кулаки и злоба затопила сознание при одной мысли о Сером. И это здесь, за пять километров от города; что будет там, под полным воздействием эликсира?
Ясный хрен, что будет. Жертвы и разрушения.
— Но что Великий Черный сможет сделать? — спросил Валентин, в душе уже приняв решение. — Наша магия против них бессильна…
Ах да, сообразил он. Конечно же, заклятье, наложенное на кинжал. Он просто воздействует на сознание тальменов.
— Он заставит Избранных забыть о намерении драться, — убежденно сказал Талион. — Великий Черный так же далеко превосходит обычных магов, как мы с тобой превосходим простолюдинов.
Вот приедет барин, барин нас рассудит, прокомментировал Валентин. Но Талион был прав — для всего остального осталось слишком мало времени. Даже для того, чтобы вызвать сюда спецназ.
В коридоре послышался топот, и в лабораторию буквально ворвался Бранбо.
— Ну что?! - завопил он, уставившись на Валентина. — Что делает таль-эллангрил?!
Валентин раскрыл рот. В эту минуту Бранбо все еще думал о своих записях!
— То есть как — что делает? — недоуменно переспросил он.
— Что вы помните? — Бранбо смотрел на Валентина горящим взором. — Вы же первый пришелец, очнувшийся после таль-эллангрила!
— Вот как, — сквозь зубы пробормотал Валентин. Очень интересно, я-то думал, он просто вырубает на время! Значит, я действительно помер? — Ну что ж, понятно. Одним словом, я как бы вернулся на Землю.
Бранбо попятился, втянув голову в плечи, и испуганно посмотрел на Валентина. Ну да, сообразил Валентин. Знаем мы, что это значит — вернуться на Землю!
Затянувшуюся паузу нарушил Хаям, вошедший в лабораторию вслед за Мануэлем.
— Фалер! Ты очнулся! — воскликнул он, подпрыгивая от радости. — Великий Емай! Талион! Эка они тебя!
— Талион, — доложил Мануэль, — все в сборе, начнем?
— Это решать не мне, — Талион чуть заметно повернул голову в сторону Валентина. — Фалер, если наше воскрешение завершится успехом, ты перестанешь быть Хозяином Замка.
— Это я уже понял, — кивнул Валентин. — Но у нас действительно нет другого выхода. — Хотел бы я знать это наверняка, подумал он про себя. — Объясни мне только, отчего вы не воскресили Великого Черного раньше?
Услышав это, Мануэль криво усмехнулся. Хаям развел руками — мол, надо же, какую чушь приходится слышать! Талион прикрыл глаза и тихо произнес:
— Воскрешение требует, чтобы один из пятерых отдал свою жизнь. Это крайнее средство, и время его настало только сейчас.
Ага, подумал Валентин, понятно, отчего у нас воскрешение не столь популярно. Значит, господин эльф, вы все-таки нашли способ геройски сдохнуть.
— Встань за моей головой, Фалер, — сказал Талион, и Валентин молча повиновался. — Я воспользуюсь твоей Силой, чтобы создать Звезду. Ты, Мануэль, встань напротив; Хаям — слева, Бранбо — справа…
Валентин машинально выполнял инструкции, которые Талион выдавал одну за другой, и нервничал все сильнее и сильнее. Точно ли это единственный выход?
Над Талионом замерцал воздух; от его рук и ног вверх потянулись тоненькие вихри, постепенно набирая силу. Мерцающее облако потемнело, через него уже не было видно лица стоящего напротив Мануэля. Валентин ощутил, что захвачен магическим процессом и не в силах пошевелиться; оставалось лишь следовать безмолвным командам Талиона и думать, думать, думать, как будто это хоть что-то меняло.
Альтернатива была только одна — Селингари и полет в Ампер, в отчаянной попытке отобрать Шкатулку. А там — схватка с Серым, которая скорее всего закончилась бы точно так же: Серый исчез бы, чтобы появиться вновь, за спиной или в десятке шагов, и продолжить наносить удары во Валентину — а точнее, по Шкатулке. Т-буря вполне может возникнуть и без помощи Георга с Детмаром, сообразил Валентин; чем Шкатулка хуже?!
Нет, все правильно, решил Валентин. В конце концов, я же не хотел убивать Не-Джо. Пусть воскресает. Я не очень-то пришелся ко двору в его замке. Осталось каких-то десять минут, и от меня, слава Богу, уже ничего не зависит.
Облако над Талионом сгустилось и приобрело форму человеческого тела. Валентин обратил внимание, что сам Талион стал каким-то нереальным — через него просвечивали простыни, зияющая рана в груди и животе куда-то исчезла. Смерчики гуляли теперь по груди и по лицу Талиона, передавая парящей над столом фигуре все новые и новые порции жизни. Валентин знал — должно быть, это знание пришло вместе с безмолвными приказами эльфа, — что Воскрешение близится к концу, минута, максимум две, и созданный из ничего, Воскрешенный Великий Черный рухнет на опустевший стол, где уже не останется ничего от его первого ученика.
Валентин был так поглощен происходящим, что заметил неладное, только когда операционная озарилась багровым светом. Смерчики взвились вверх, как отпущенные воздушные шарики. Талион слабо застонал, а Валентин увидел наконец, что прямо ему в лицо летит фаербол.
Да что они, других заклинаний не знают?! Инстинктивно он отклонил голову — пустое, все равно фаербол даже волос не пошевелил на голове. Валентин выпучил глаза на дверь. Там, опираясь одной рукой на пол, сидело безногое существо, сотканное из магического тумана пополам со слизью, и пулялось фаерболами, как будто от этого был хоть какой-нибудь толк. Существо украшала произвольно пришпиленная голова с лицом вроде бы уже покойного Ваннора. Да уж, живучий народ эти гроссмейстеры! Потом Валентин покрылся холодным потом. Мануэль!
Левая рука сама взлетела на уровень плеча. Ваннора вынесло в пробитый еще Серым проем и размазало по стенам до самого края Башни. Валентин лихорадочно осмотрел комнату.
Мануэль спокойно стоял в сторонке, качая головой. Очевидно, Ваннор тратил свои последние силы на уже знакомые ему мишени. Валентин перевел дух; продолжим, что ли?
Талион слабо застонал, и голова его бессильно свесилась на бок. Сердце его, по-прежнему бившееся в стеклянной полусфере, слабо дернулось и остановилось.
Эльф умер, так и не отдав себя целиком, умер самой обычной, не магической смертью.
Валентин, раскрыв рот, уставился на облако, по-прежнему парящее над столом. Оно было уже совершенно черным, угрожающим, заряженным магией по самое не хочу.
Очень хорошо, подумал Валентин. Последний шанс, называется. И где же Великий Черный?
По облаку прошла волна, после чего оно медленно двинулось вправо, заставив Бранбо попятиться. Отодвинувшись от стола, облако заструилось вниз, превратившись в двухметровый черный столб, заискрилось и обернулось полупрозрачным, как дымчатое стекло, человеком, в котором Валентин моментально узнал Великого Черного. Но в облике его было что-то неправильное.
Великий Черный, медленно поворачивая голову, рассматривал комнату и столпившихся в ней верных слуг. Наконец взгляд его остановился на Валентине.
— Фалер? — пробормотал Великий Черный голосом, никак не соответствующим его внушительной, грозной фигуре. Голос был тихим и каким-то неуверенным. — Вы уже здесь?
— Хозяин! — в три глотки грянули верные слуги Черного. Тот слегка качнул головой, и все замолкли.
Валентин пригляделся к Великому Черному. Кажется, он не вполне понимает, что произошло. Еще бы — воскрешение не доведено до конца!
— Осталось несколько минут до схватки Габриэля с Георгом и Детмаром, — мрачно сказал Валентин. — Мы воскресили тебя, чтобы ты помог ее предотвратить.
Полупрозрачный человек заложил руки за спину и двинулся вперед, как бы прохаживаясь по комнате. Пройдя прямо сквозь операционный стол, он остановился рядом с Хаямом, несколько секунд рассматривал останки Талиона. Потом снова повернулся к Валентину.
— Жаль, — сказал он, разводя руками. — Процесс Воскрешения, похоже, был прерван в самый ответственный момент.
На кончиках пальцев Великого Черного вспыхнули крошечные язычки пламени и тут бессильно погасли. Полупрозрачные губы мага сложились в кривую усмешку.
— Последнее, что я помню, — продолжил Великий Черный, — это свое возвращение из Гельвеции.
— Хозяин… — чуть не плача выдавил Бранбо. — Ведь это случилось три года назад!
