– А ничего не ответил. Абсолютно ничего! – И, видя, как вскинулись оба Наблюдателя, предостерегающе поднял руку и продолжил: – И это означает следующее: Он или в курсе этих дел и уже что-то сделал, или мы сами можем это сделать. Одно из двух. Теперь идем дальше. Я сейчас озвучу вам факты, а вы сами найдите ответ, договорились? – И, видя внимание на лицах собеседников, продолжил: – Первый факт про геоадов в камне я выложил. Вот второй: все геоады расположены довольно компактно, – и он потопал ногой, – здесь! И в других камнях этого Заповедника, и в камнях Заповедника Атомного мира. Еще они в камнях того мира, где был в камне он, – и Расписной ткнул пальцем в Дока, – а все три этих мира расположены рядышком. Следующий факт: в камне того мира, где был Док, находился и Молох, он, кстати, и сейчас там… В смысле в том мире, а не в камне! И еще: Молох, пока был в нижнем Заповеднике, внутренне переживал – если так можно сказать про геоада – о том, что бросил на произвол судьбы своих подданных- геоадов. Далее, именно мне еще триста лет назад было приказано с берегов Днепра перебираться сюда и ждать. Спрашивается – зачем? Мы ведь без малого триста лет дурака валяли. А сейчас понимаешь, что не напрасно нас сюда с Миролюбом засадили. Вот, в общем-то, и все! А теперь думайте, что нам делать. – И, снова пройдясь по залу, сказал: – И еще: все геоады, заточенные в камень, ощущают течение времени и выходят из камня, лишенные как физических, так и магических сил… в отличие от тебя, Док. Нет, у тебя все это тоже было, но ты на третий день уже бегал, и магия практически восстановилась. Ты ведь только в Большую Вселенную пока не ходок, так? – спросил он и, увидев его кивок, продолжил: – А Молох еще не менее года будет… никем. Вот и все. А теперь думайте!
Здесь мысли Дока потеряли плавность и стали вяло и непоследовательно мешаться, тормозиться, перескакивать с одной темы на другую, и он, решив, что утро вечера мудренее, последовал примеру Виракочи. Вскоре на поляне наступила тишина, нарушаемая лишь легким потрескиванием горящих в костерке дровишек и довольно шумными всхрапываниями спящих. Вскоре костерок, съев остатки веток, стал гаснуть, язычки пламени уменьшились, и вот уже вместо костра остались только красные угольки, вот они распались на отдельные красные точки, а потом погасли. Поляну накрыла густая темнота середины летней ночи, да такой густой, что стало непонятно, где поляна, а где уже деревья. И вдруг в этой кромешной темноте на фоне черной стены дерев стало различаться нечто смутно-белое, вроде очень бледного пятна. Затем пятно придвинулось к костру, и стало понятно, что это человек. Он стоял и смотрел на спящих. Потом его рука медленно поднялась, и тут же над угольками появились язычки пламени и на миг осветили стоящего. Это, без сомнения, был Человек в светлом… нет-нет, белом одеянии. И ничего особенного, а тем более странного в нем вроде бы не было, если бы не его глаза! Любой, увидевший это лицо, эти глаза, источающие и мудрость веков, и бесконечную доброту, и любовь, сразу бы понял, что это не просто человек, и даже не Маг, это… А Он стоял и, чуть улыбаясь, смотрел на Дока и Виракочу. Улыбка и отблески костра делали его лицо по-особому теплым и загадочным, странно привлекательным. Он стоял и смотрел на спящих. Потом один из них – это был Виракоча – зашевелился и повернулся на спину. Тут же очертания Человека в белом стали медленно отдаляться и вскоре исчезли, смешавшись с темнотой.
Виракоча сел и огляделся. Сначала его взгляд обежал темень окружающей тайги, потом остановился на ярко горевшем костре.
– Док, – негромко произнес он, – вставай, пора собираться!
Док так же молча и бесшумно сел и вопросительно посмотрел на спутника.
– Пока мы спали, здесь кто-то был! Не чувствуешь? – спросил Виракоча.
– Нет! А вот костер горит хорошо. Ты дров подбрасывал, да? – И, чуть помолчав, продолжил: – По крайней мере, это был не враг…
Со стоянки два друга, два Мага, вышли, когда небо только-только стало светлеть, и к первым лучам солнышка они оказались там, где высветились ворота в мир Молоха. Через два часа упорных попыток открыть себе путь они поняли: эти ворота тоже не для них.
– Все дело в том, что они не пускают именно нас, кто-то их так настроил! – сказал Великий Инка и, улыбнувшись, добавил: – Нам объявлен бан! – И, закинув рюкзаки за плечи, они было повернулись идти, но замерли, услышав за спиной смех. Док медленно оглянулся и заметил, что в том месте, где было пространство для ворот, воздух загустел, стал вроде тумана или мутного стекла, в котором они и увидели
