ограниченными. Поэтому фельдмаршал и стремится к разрешению начала „Удара грома“. Битва за это разрешение в главном командовании сухопутных сил, несмотря на наше настояние, еще не закончена. Без оглядки на решение по „Удару грома“, фельдмаршал ясно указывает на то, что действия по „Зимней грозе“ должны начаться как можно раньше»[336].
Как мы видим, Шмидт считал, что для подготовки 6-й армии к прорыву потребуется 6–8 дней для накопления запасов горючего и вывоза раненых в количестве, позволяющем погрузить оставшихся на автомашины. На тот момент, по оценке начальника штаба 6-й армии, уже имелось 8000 раненых, и каждый день прибывало по 500–600 новых. В 1944 г. такой вопрос бы просто не ставился — раненые были бы оставлены на милость победителя. Для вывода техники на исходные позиции требовалось 800 кубометров топлива, что, исходя из поступления по воздуху 19–20 декабря (150 кубометров в день), потребовало бы 5– 6 дней. При таких вводных удар изнутри «котла» мог последовать не раньше, чем 25–26 декабря. Заметим, что в этом диалоге двух начальников штабов приказ Гитлера об удержании вообще никак не упоминается. Расчеты опираются на куда более приземленные вещи — количество раненых, потребное количество топлива и т. п.
Стремясь убедить командование 6-й армии в необходимости немедленно идти на прорыв, Шульц пообещал Шмидту подачу необходимого извне после пробивания коридора: «Что касается топлива, а также питания и боеприпасов, то за армией Гота для этих целей уже стоит автоколонна с 3000 тонн данного груза, который может поступить в ваше распоряжение тут же, как будет организовано сообщение. В этом случае буду также предоставлены взводные грузовики для оперативного передвижения артиллерийских орудий. Для отправки раненых в плен там также в готовности стоят 30 автобусов. Большая часть раненых будет переправлена на грузовиках»[337]. Шмидт ответил уклончиво: «Мы доложим, когда сможем начать выступление».
Таким образом, обстановка, сложившаяся к 19–20 декабря, настоятельно требовала изменения первоначальных планов. Паулюс должен был предпринять попытку прорыва до того, как деблокирующая группировка вышла к назначенному рубежу (Бузиновке). Более того, он должен был идти на прорыв до накопления планового количества топлива по воздуху. Это была игра «ва-банк» в надежде на успех прорыва и организацию подачи топлива для продолжения операции. В своих мемуарах Манштейн пишет об этом варианте: «Открылась бы возможность создать коридор между 4 танковой армией и 6 армией, чтобы подвезти последней горючее, боеприпасы и продовольствие, необходимые для продолжения прорыва. Для этой цели командование группы армий держало наготове позади 4 танковой армии автоколонны с 3000 т названных запасов, а также и тягачи, которые должны были обеспечить подвижность части артиллерии 6 армии»[338].
Как мы знаем, Паулюс не последовал увещеваниям командования группы армий. Теоретически Манштейн имел право подать 6-й армии сигнал «Удар грома» в надежде на то, что фюрер постфактум утвердит это решение как вызванное военной необходимостью. Однако командующий группой армий «Дон» оказался бы как минимум в глупом положении, если бы Паулюс не последовал этому сигналу. Требовалось обоюдное согласие командования 6-й армии и группы армий «Дон» для действий наперекор указаниям Гитлера относительно удержания Сталинграда и в нарушение первоначальных планов. В условиях, когда командование 6-й армии не соглашалось на немедленный прорыв, мотивируя это наличием раненых и нехваткой горючего, ни о каком согласии не могло быть и речи. Для Манштейна прорыв 6-й армии, по большому счету, не обещал ничего хорошего. Стоявшие по периметру окружения советские армии обрушились бы на группу армий «Дон» с непредсказуемым результатом. Напротив, удержание Сталинграда означало блокирование крупного железнодорожного узла и сковывание значительных сил советских войск. Поэтому решение вопроса о прорыве было оставлено Манштейном на совести Паулюса. В конце концов, спасение 6-й армии было делом ее командующего.
Тем временем советское командование вынашивало планы разгрома LVII корпуса и устранения даже теоретической возможности пробить коридор между 4-й танковой и 6-й армиями. Пока штаб Паулюса ждал накопления горючего и вывоза раненых, драгоценное время убегало как песок сквозь пальцы. План использования 2-й гвардейской армии на внешнем фронте окружения сложился у советского командования
