небольшой походной лампадки. Карманным ножом Алексей срезал две рогулины и вбил их в землю. Священник кивнул и достал из повозки закопчённый котелок.
– Ищи воду, сын мой.
В сотне шагов нашёлся ручей. Алексей искал бы его дольше, но он просто увидел, откуда идут с котелками и вёдрами крестоносцы. Кто-то из них был бритым, другие с бородами, и разговаривали на разных языках. Алексей слышал и английскую, и немецкую, и французскую речь, а ещё – итальянскую и вовсе непонятную, видно – из старых языков, на слух неведомых. Прямо Вавилон какой-то!
Священник подвесил котелок над костром и, когда вода закипела, высыпал туда пшено, бросил кусочки сушёного мяса и щепотку соли.
Вскоре котелок стал источать соблазнительные запахи.
Капеллан попробовал и одобрительно кивнул:
– Лепёшек бы сейчас, даже ржаных – да нет их. Вознесём Господу нашему молитвы за пищу, что он нам послал, и примемся за трапезу.
Капеллан повернулся лицом к востоку и начал читать молитву. Читал он скороговоркой, быстро, периодически отбивая поклоны и крестясь.
Алексей молитв не знал, он просто шевелил губами и крестился.
Они уселись ужинать. Священник протянул Алексею оловянную ложку.
Кулеш немного остыл, но был вкусен. Алексей не раз замечал, что еда, приготовленная на костре, на свежем воздухе всегда вкуснее, чем сваренная на газовой плите дома. То ли потому что она с привкусом дымка, то ли просто потому, что есть хочется до колик в животе?
– Помой котелок, сын мой.
За угощение можно котелок вымыть – не дворянин, чай. Алексей не просто вымыл котелок – он надраил его с песочком так, что тот засверкал.
Священник увидел начищенный до блеска котелок, цокнул языком и кивнул головой:
– Вижу – стараешься, не ленив. Ну, коли оклемался, сам решай – пешком пойдёшь или со мной поедешь.
– Ехать сподручнее.
– Тогда прислуживать будешь: костёр, кашу сварить, котелок помыть.
– Согласен.
– Тогда давай спать. Я в повозке, ты под ней – на случай дождя.
– Как зовут тебя, святой отец?
– Павел. Я из Пьемонта.
– А меня Алексеем. Скажи, падре, какой сейчас год?
– Одна тысяча сто девяносто первый. Неужели забыл?
– Выскочило из головы.
Священник залез в повозку, немного там повозился и вскоре затих. Алексей же сидел, задумавшись.
Как-то неладно получилось. Он думал, впрочем, без всяких на то оснований, что память перенесёт его в пятый век, в Византию, а он попал на семьсот лет позже. Ведь он лелеял надежду встретиться с Острисом, вместе с ним посмеяться над его золотой фигой и продолжить службу в своей хилиархии.
Алексей постучал по доскам подводы:
– Отец Павел, прости за беспокойство, но не подскажешь ли мне – где мы сейчас?
– Должно быть, недалеко от Константинополя. Не мешай, я уже засыпать начал.
Ага, всё-таки Константинополь. Может, он как-то не так камень потёр? Ведь никаких инструкций к нему не было, не электронный гаджет. А сколько раз он тёр камень – два или три? Да сейчас это уже и неважно. Он попал в эпоху Крестовых походов, вот только в какой именно? Сидя за компьютером, можно прочитать. Однако у него такой возможности не было, и как он ни вспоминал, припомнить решительно ничего не мог – ну не историк он.
Эпоха Крестовых походов началась в 1095 году решением римского папы Урбана II по просьбе
