Конечно, он смущен и от этого выглядел еще красивей.
Линн не выдержала:
— Ларс, ты проводил с ней сеанс БДСМ? Скажи, как это называется?!
— Это не то, что ты думаешь… Я все объясню…
Она просто ужаснулась, Ларс произносил все те слова, какие в фильмах и книгах обычно говорят застуканные на месте преступления неверные мужья или жены. Горло перехватило так, что и слова не выдавить.
— Линн, не придумывай никаких глупостей, у нас с ней ничего не было. Только сеанс БДСМ, я показывал работу флоггером, и только.
— Только?
— Только, Линн. Только БДСМ.
Она не сомневалась в его словах, сердцем знала, что действительно ничего ни с кем не было и не могло быть, но факт, что Карин стояла перед Ларсом обнаженной, когда сама Линн носила их дитя или вот совсем недавно, был унизителен. Это не ревность, это оскорбленное чувство собственного достоинства. А еще хуже, что Ларс скрыл этот сеанс, ничего не сказал…
Если бы он просто обнял, поцеловал и обещал больше никогда не брать в руки даже флоггер ради кого-то другого, Линн поверила бы и простила все. Даже если бы вдруг стал уверять, что ничего не было, что Карин лжет, тоже поверила. Легче всего обмануть того, кто хочет быть обманутым, Линн очень хотела. Сейчас она понимала, что сеанс был, что слишком настойчива тогда была эта красотка и слишком уверена сегодня, но если бы Ларс сказал, что нет, она приняла бы эту ложь…
Никогда честность не предпочитали верности, лучше солгать, скрыв свою неверность от того, кто не хочет о ней знать, чем признаться, честно объявив об измене. Пусть секса не было, но сессия-то была… Солгал бы…
Но Ларс лгать не стал.
— Линн, ты не маленькая девочка и не впервые видишь плеть в моих руках.
— Ты хочешь сказать, что занимался БДСМ все это время?
— Нет, но пару раз такое бывало…
— То есть в то время, когда я носила нашего ребенка, ты наставлял мне рога и спокойно в этом признаешься?! — Линн показалось, что стены вот-вот рухнут, в глазах снова потемнело.
— Какие рога, о чем ты?! Линн, ты прекрасно знаешь, что БДСМ — это не секс, а секс вовсе не БДСМ. — Ларс начал злиться, было заметно, что он с трудом сдерживается, чтобы не накричать на нее. Чтобы не взорваться, он говорил с расстановкой, словно впечатывая в ее мозг каждое слово. — Ты знаешь, что нижняя вовсе не значит любовница, что в БДСМ тело только объект воздействия, а отношения между партнерами просто дружеские.
Линн вдруг успокоилась, но это не было спокойствие из-за его слов, это ледяное спокойствие, вернее, спокойствие ледяной ярости. Так бывает, ярость может быть взрывной, горячей, а может вот такой — холодной и острой, как клинок.
Бровь чуть приподнялась, дыхание мгновенно выровнялось.
— Значит, у нас нет любви, Ларс, или то, что мы делаем, не БДСМ?
Он замер, озадаченный и ее тоном, и блеском ее глаз, и словами.
— Я люблю тебя, Линн, надеюсь, и ты меня тоже. Но когда беру в руки плеть, ты становишься…
Язык не повернулся? Линн закончила фразу сама:
— …объектом воздействия?
— Да.
Ларс явно озадачен ее тоном.
— Позавчера в твоих руках был флоггер, а я была объектом воздействия. А что, если бы ты узнал, что на твоем месте бывает другой, что бы ты сделал?
Он уже понял, о чем говорит жена, ходуном заходили желваки.
— Так, Ларс, что бы ты сделал, почувствовал? Ведь тело всего лишь объект воздействия…
