лучше. Второй выстрел лишил орка левого глаза. Чудовище взревело от боли и бешенства. Выстрел просто обязан был пробить его мозг, но вожак не умер. Он ударил не глядя и не думая, и его гигантский топор снёс голову орку, стоявшему впереди него. Я припал к земле, и клинок моего противника со свистом рассёк воздух прямо над моей головой. Я выстрелил вверх, истощая остаток батареи. Подбородок и нос орка взорвались. Меня окатило кровью, орк же качнулся взад-вперёд на пятках, и лишь затем опрокинулся на спину.
Лишь один вожак всё ещё продолжал двигался. Он действовал как автомат, вертясь волчком и рубя пустоту на каждом шаге, сделанном куда попало. Я торопливо отполз назад, убираясь с его пути. Бериману потребовалось ещё семь метких выстрелов, чтобы его уложить.
Битва заняла какие-то секунды. Никто не поднял тревогу. Стрельба была слишком обыденным событием в орочьей жизни, чтобы привлечь внимание. Остальной отряд ещё не вернулся из погони за Кастель и Полисом, и я шёпотом помолился за медичку и клерка. Я остановился у ближайшего орочьего трупа, чтобы обобрать с него боеприпасы. Бериман, присоединившись ко мне, занялся тем же самым. Мы нашли небольшое количество батарей, которые подходили к нашему оружию, и гранаты с длинными ручками. Затем мы повернулись к воротам. Их механизм был самым простейшим. Они являлись эффективной преградой только при поддержке охранников. В противном случае они с тем же успехом могли представлять собой просто отталкивающий скульптурный фрагмент.
Мы открыли врата. Мы вошли в капище.
"Вот и я, Трака, — подумал я. — Всё ещё получаешь от этого удовольствие?"
Мы прошли длинным прямым коридором с низким потолком. И мне, и Бериману пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой. Орков этот проход должен был приводить в бешенство. Где-то через полсотни метров он распахивался в главный ствол капища — помещение с круглым поперечным сечением, имевшее метров пятьдесят в диаметре и во много раз больше в высоту. По центральному столбу ходили вверх и вниз железные кабины лифтов. По стенам поднималась спираль грубой металлической лестницы. Она не имела перил, будучи всего лишь нескончаемой последовательностью приваренных к стене металлических планок. Из ствола не было никаких выходов. Ничто не прерывало хода ступенек и кабин с земли к далёкому потолку.
Лифты были заняты, но на лестнице орков не было.
— Итак? — спросил Бериман.
— Наверх, — сказал я. — Если он здесь, то он будет наверху.
Мы побежали к стене. Мы начали взбираться по ступеням, которые приведут нас к средоточию власти.
Пробегал он недолго. Он удирал где-то с минуту, случайным образом выбирая тоннели. Те орки, что гнались за ними прежде, не шли по его следу, это он знал. Спереди тоже не доносилось никаких звуков. Так что когда он налетел на патруль, то был удивлён ещё сильнее, чем они. До этого он собирался вручить свою винтовку первому же встреченному им орку, сигнализируя этим, что сдаётся в рабство. Вместо этого, преданный глупым инстинктом, он вскинул оружие, а его палец лёг на неудобно размещённый спуск.
Шедший первым орк выбил винтовку из его рук и отвесил ему оплеуху возвратным взмахом своей лапы, раздробив ему левую скулу и нос. От боли перед его глазами вспыхнула сверхновая звезда. Он провалился во тьму, испытывая что-то весьма близкое к облегчению.
Зеленокожие отказали ему в прибежище забытья. Он очнулся от грубой тряски. Его голова так жестоко моталась туда и сюда, что, по его ощущениям, у него готов был сломаться позвоночник. Он громко застонал, и болтанка прекратилась. Он свалился на землю, и сотрясение от удара заставило задребезжать всё его тело. Он огляделся, часто моргая глазами. Он по-прежнему был под поверхностью астероида, всё в том же лабиринте тоннелей. Они находились в месте пересечения нескольких проходов. Здесь было не так много пространства, как в пещере перед капищем, но его хватало, чтобы вместить возвышающихся над ним чудовищ. Они хохотали над ним. В его глазах вскипели слёзы беспросветного разочарования. У него не
