– Линн, курс сравнительной литературы я еще могу понять, но зачем тебе история идей? Что это вообще за профессия?
Странно, но пришлось объяснять будущему журналисту, что все развитие человечества – это развитие идей. Не войны и правление тех или иных деятелей двигали прогресс, а идеи. Если правитель способен генерировать или хотя бы поддерживать выдающиеся идеи, он станет великим, если нет – будет помянут лишь недобрым словом.
Ларс это понял, ему тоже интересна моя новая специальность. А кем я буду работать?.. Поживем – увидим.
Я размышляю об этом на яхте, пока мы плывем с острова, где замок Ларса, в Стокгольм. Ларс, заметив мою задумчивость, тут же интересуется:
– Что тебя беспокоит?
– Просто думаю, как буду догонять сокурсников.
– Догонишь, ты у меня молодец.
– Как ты думаешь, я не зря ушла из журналистики?
– Какой из тебя журналист, Линн? Ты же замучаешься, извиняясь, прежде чем возьмешь интервью. И писать будешь, миллион раз перепроверив, даже если это просто сообщение о переходе улицы в неположенном месте.
Он прав, потому я и взяла другой курс, оставив журналистику более уверенным и пробивным.
Жилье действительно оказалось новым, прямо напротив ресторана-бистро «Мастер Андерс» на углу Хантсверкагатан и Пиперсгатан. Две спальни, объединенный холл-гостиная с кухонным уголком, хорошая душевая…
Что-то показалось мне подозрительным, я даже не могла понять, что именно, пока не осознала, что сам Ларс ведет себя в квартире словно в чужой.
– Ларс, а что на следующей улице?
Я-то знала, что именно, моя школьная подруга, когда поступила на первый курс, жила на Шеелегатан наискосок от Редхюсета – городского суда, я частенько бывала у нее и окрестности изучила. А вот Ларс явно нет. Он только пожал плечами:
– Вот, пока меня не будет, вы все выясните.
– Ты сам жил здесь когда-нибудь?
– Тебе не нравится район? Конечно, это не СоФо, даже не Эстермальм, но, по-моему, неплохо, уютно, спокойно и метро рядом.
– Угу, и Полицейское управление тоже… Когда ты купил эту квартиру?
Он рассмеялся:
– Упражняешься в детективных догадках? Недавно, я же говорил тебе, что идет ремонт. Но вам правда не стоит оставаться в той квартире, воспоминания же задушат.
– А мне нравится! – объявила Бритт.
– Мне тоже. Я просто пытаюсь понять: ты купил квартиру специально для нас?
– Что тебя в этом не устраивает? Прежде чем принимать предложение о работе в Оксфорде, я должен точно знать, что вы здесь пристроены.
У меня на глазах выступили слезы.
– Линн, что ты?
Я лишь мотала головой, отойдя к окну:
– Нет, ничего, все в порядке.
Моя мать, даже узнав, что я побывала в больнице и на грани жизни и смерти, сочла нужным только позвонить из Италии, где задержалась после Рождества. Вернее, теперь она во Франции лечит ногти, которые у нее вдруг начали слоиться. Я понимаю, слоящиеся ногти – это важно, очень важно, но, может, стоило приехать и посмотреть, как дочь?
Отец женится на русской и еще год, а может, и больше, пробудет в далекой, страшной России, у
