Чтиво

Пфефферкорн открыл глаза. Над ним встревоженные лица Фётора и мотоциклиста. Вопреки ожиданиям, он не в камере, но в той же гостиной, лежит на диване. Пфефферкорн попытался сесть. Его мягко удержали:

— Лежите, дружище. Вы грохнулись, точно куль с корнеплодами. Мы уж думали, у вас инфаркт.

В кухне засвистел чайник. Мотоциклист рыкнул и вышел.

Пфефферкорн ощупал себя. Не связан, вроде никаких повреждений, если не считать ушибленную голову.

— Аха. — Закряхтев, Фётор уселся в пластиковое кресло. — Вы уж извините, я не хотел вас обескуражить. Думал, иностранцы к такому привычны. Видно, ошибся. — Он вздохнул, потер лицо и устало улыбнулся: — Ну вот, дружище. Теперь вы знаете мою тайну.

Пфефферкорн огляделся и показал на стену, а потом на свое ухо.

Фётор покачал головой:

— Тут ничего нет. Да это меня не волнует. Беспокоит, что скажут соседи, друзья, родные. У Яромира престарелая мать. Новость ее убьет.

Яромир принес три кружки горячего чая. Раздал, сел на пол подле ног Фётора. Тот уютно положил руку на его мощное плечо. Яромир накрыл ее ладонью. Они переплели пальцы и замерли, слушая Пфефферкорна. Он изложил свою просьбу и смолк в ожидании ответа. Фётор задумчиво смотрел перед собой. Лицо Яромира было безмятежно. Наверное, моя просьба чрезмерна, думал Пфефферкорн. Ради спасения себя и Карлотты он ставит на кон чужие жизни, а шансы на удачу призрачны. Однако героизму чужд расчет. Поглощенный заботами, он даже не подумал, нельзя ли из этого состряпать роман.

Фётор резко встал и вышел в соседнюю комнату. Было слышно, что он говорит по телефону. Пфефферкорн одарил Яромира смущенной улыбкой.

— Извините, что обеспокоил вас, — сказал он.

Яромир рыкнул и отмахнулся.

— Давно вы вместе? — спросил Пфефферкорн.

Яромир растопырил десять пальцев, затем показал еще один.

— Однако. Здорово. Мазел тов.

Яромир улыбнулся.

— М-да. А чем вы занимаетесь?

Яромир рыкнул, вспоминая слово, потом улыбнулся и щелкнул пальцами:

— Матрас.

Вернулся Фётор.

— Она здесь, — сказал он, протягивая бумажный клочок.

Пфефферкорн посмотрел адрес:

— Это же «Метрополь».

Фётор кивнул.

На бумажке значился сорок восьмой номер. Пфефферкорн жил в сорок четвертом.

— На причале будьте не позднее трех, — сказал Фётор. — На рассвете Яромир отплывает.

— Ах, вот оно что! — сообразил Пфефферкорн. — Матрос!

— Он так сказал? — Фётор укоризненно глянул на друга и что-то проворчал на злабском. — Яромир капитан.

Тот скромно потупился.

Пфефферкорн благодарно пожал ему руку. Фётор обнял Пфефферкорна за талию и проводил к выходу. Задержавшись в дверях, он спросил:

— Скажите, дружище, правда ли, что в Америке мужчинам не зазорно вместе пройтись по улице?

Пфефферкорн посмотрел ему в глаза.

— Я не американец, — сказал он. — Но слышал, что так оно и есть.