- Пожалуйста. Бывают периоды, когда мне тяжело дышать. Настолько тяжело, что кажется: ещё чуть-чуть, и я умру. Один лекарь, совсем давно, ещё в самом начале, говорил, что такое может произойти… Но пока, как видите, без этого обходилось. Как бы тяжело ни было, приступ всегда заканчивается.
- Как долго длятся такие приступы? - спросил Кале.
- Около часа, - откликнулась графиня. Чувствовалось, что все эти вопросы ей задают не впервые.
- А каково бывает ваше состояние между приступами?
- Иногда нормальное. Иногда дышать бывает тяжеловато, но всё равно совсем не так тяжело, как во время приступа. Но, самое главное, то, что я сейчас описываю, бывает не всегда. Есть периоды, когда с дыханием никаких проблем нет.
- В эти периоды вы чувствуете себя лучше?
- Нет. - Она вымученно улыбнулась. - В эти периоды я страдаю от другого.
- От чего именно?
- Резь в животе, такая, что передвигаться можно только согнувшись пополам, - равнодушно принялась перечислять она. - Головные боли, не прекращающиеся ни днём, ни ночью. Вам ещё не надоело?
- Продолжайте, - мягко сказал Кале.
Девушка снова пожала плечами и продолжила. Суть сводилась к тому, что симптомы бывали совершенно разными и, казалось, никак не связанными друг с другом.
- Какой бывает динамика? - спросила я, в первый раз вступив в разговор. - Когда тот или иной симптом начинает проявляться. Становятся ли приступы постепенно всё более и более тяжёлыми?
- Нет, - ответила графиня. - Скорее наоборот. Несколько первых приступов как правило перенести труднее всего. Следующие бывают более сносными. А под конец остаются лишь отголоски. Либо находится лекарство, которое помогает, либо приступы сами постепенно слабеют. Но стоит мне найти подходящее средство или просто научиться жить с недугом, как он отступает, а на его место приходит другой.
Лекарь нахмурился и перевёл на меня вопросительный взгляд. Я слегка склонила голову. Такая динамика была крайне странной для тяжёлой болезни.
Затем Кале перешёл к осмотру. В обычном осмотре я никак не участвовала, отлично понимая, что с лекарем мне всё равно не тягаться. Но вот когда речь зашла о магической проверке, я села рядом с Кале и, призвав к пальцам искры, тоже вытянула руку.
Результат заставлял задуматься. Никаких следов хвори магического происхождения. Хотя лёгкое магическое вмешательство всё-таки имело место. Вот только к состоянию здоровья оно отношения не имело. Повернув голову, я обратилась к экономке.
- Проводилось ли магическое воздействие на настроение графини?
- Да, - ничуть не смешавшись, ответила она. - После смерти графа госпожа так сильно горевала, что наш лекарь, Одарённый, немного облегчил её душевные страдания при помощи магии.
- Могу я поговорить с этим лекарем? - осведомилась я.
- Нет. Он уже много месяцев как уехал из города.
Я кивнула, снова отворачиваясь от экономки. Отчего-то я и не сомневалась в её ответе. Сделала вид, будто со своей стороны уже окончила осмотр. А сама снова призвала искры и потянулась к тому энергетическому каналу, по которому на графиню было совершено воздействие. След старый и очень слабенький. И выглядит вполне невинно. И внимания-то можно не обратить. Вот только если знаешь, что искать… Я не знала. Но догадывалась. И поэтому вскоре нащупала.
Теперь всё становилось понятно. И симптомы болезни, и её развитие, и, главное, это исключительное сочетание характера с бесхарактерностью.
- Ну что ж, - произнёс Кале, складывая свои инструменты обратно в сумку, - благодарю вас за ваше терпение. Случай действительно непростой. Нам требуется посовещаться и, возможно,
