в пол подростку, я тихонько обратилась к хозяйке.
- Кем этот мальчик приходится Кентону?
- Гай-то? Да в сущности никем, - так же тихо ответила Рэйчел. - Его родители долгие годы служили в доме Алисдейров. Отец умер несколько лет назад, а мать совсем недавно. Вот Кентон его и опекает. Время для мальчика тяжёлое, возраст, сами понимаете, сложный. Вот и пускается парень во все тяжкие. Алисдейр пока вытаскивает его из неприятностей, хотя как надолго хватит его терпения, не знаю. Но думаю, Гай и сам скоро образумится.
Закончив адресованный мальчишке монолог, Кентон повёл его в сторону выхода.
- Ну что ж, вернёмся к делам, - предложила Рэйчел я. - Вы позволите мне самой выбрать, с кем из девушек побеседовать? Не то чтобы я вам не доверяла, но всё-таки было бы лучше исключить любой риск предвзятости... В чём дело?
Краем глаза я заметила, как Кентон решительно возвратился в комнату вместе с Гаем, снова уселся на скамью и закинул ногу на ногу.
- Я не ослышался, ты собираешься выбирать девочек? - мило улыбнулся он. - Ты же не думала, что я могу это пропустить?
Глава 7.
Статья о домах свиданий была написана и готова к публикации. И это несмотря на все помехи со стороны Кентона, вызывавшегося присутствовать на интервью, чтобы в случае необходимости спасать от меня девушек. Совершенно, кстати сказать, бессмысленное занятие. Уж если я вознамерилась взять интервью, то... от меня никто ещё не уходил. Словом, ненадолго взяв на себя роль гостеприимной хозяйки, я выпроводила Алисдейра из заведения (кажется, попутно основательно подняв настроение юному Гаю), и дальше дело заспорилось.
Деньги на командировку в столицу куратор пока зажал - кажется, решил отомстить мне за шутку с распиской, выданной за оплату интимных услуг, да ещё и - с моей подачи - на его собственное имя. Поэтому я смирилась с необходимостью в очередной раз отложить поездку и теперь выбирала тему для нового проекта. Я буквально разрывалась между фальшивомонетчиками, карточными шулерами и жиголо.
С профессиональной деятельностью всё было в порядке, зато в других вопросах дела обстояли хуже. Люк оказался прав, как, впрочем, и всегда, когда коллега для разнообразия бывал серьёзен. Рейвен действительно начал закручивать гайки. Сперва потихоньку, едва заметно, затем всё более и более откровенно. Участились исчезновения более или менее значимых людей - зажиточных торговцев, глав гильдий и даже некоторых дворян низшей ступени, - так или иначе не поладивших с графом. И если поначалу о подлинной причине их исчезновения мало кто догадывался, кроме меня, то постепенно подозрения начали распространяться по городу. Распространяться успешно, но шёпотом, ибо все быстро поняли, что шутить с подобными вопросами не стоит.
Наказания ужесточились, в воздухе постоянно витало чувство опасности. Всё, что могло быть интерпретировано как неповиновение или нелояльность, каралось быстро и сурово, без мало-мальски объективного суда. Не так чтобы раньше горожане вольны были говорить, писать и делать, что им вздумается. Отнюдь. Мы как газетчики знали это особенно хорошо, и очень тщательно обдумывали каждое слово, ложившееся на стол к переписчикам. Однако теперь ситуация резко изменилась к худшему. Складывалось такое впечатление, что Торнсайд отбросило во времени лет на сто пятьдесят, а то и двести, назад. Стонрид по слухам переполнился заключёнными. Для наказаний у позорного столба всё чаще использовались колодки. Публичные порки и повешения не были более редкостью. Крики с центральной площади порой доносились даже до нашей редакции, не слишком способствуя рабочему энтузиазму. Нет, если бы кто-то из нас решился в красках описать происходящее в городе, энтузиазм пробудился бы моментально. Но таких смелых - а, главное, таких глупых, - среди нас не было.
