***
Было уже поздно, так поздно, что почти рано, в зависимости от того, как на это посмотреть.
Девушка мирно спала рядом с ним, прижавшись своей попкой к его паху. Его удивило, насколько быстро она уснула, хотя, если принять во внимание все, через что он заставил ее пройти, это было неудивительно.
Закрыв глаза, он вдохнул запах ее волос, запах ее тела.
Он вспомнил ее любопытные пальчики, зарывающиеся в его волнистых светлых волосах. Это было первым, к чему она решила прикоснуться. Всю кожу головы приятно покалывало, и это ощущение спустилось вниз по его шее, дальше по позвоночнику и стало исходить из каждой его конечности.
Одно простое прикосновение и он уже начал сомневаться в том, что сможет выполнить свое обещание. Но он по-прежнему оставался неподвижным. Ему хотелось узнать, как далеко она зайдет.
Он говорил себе, что это было частью ее тренировки - приучить ее трогать и познавать мужское тело. Но не все мужчины были такими как он. Большинство предпочитали получать удовольствие, а не дарить его, и Калеб всего лишь учил Котенка покоряться его прикосновениям, а не осознавать силу собственного контроля вхождением в контакт со своим Хозяином.
Он признался себе, что специально старался не знакомить ее с этим аспектом, взаимодействия, которым вскоре ей предстоит пользоваться. Это делало его каким-то уязвимым, но не потому что он был жадным до ласк - ничего подобного. Все его предыдущие рабыни часто к нему прикасались. Но с ними он всегда оставался беспристрастным и строгим, подсказывая, что ощущалось хорошо, а над чем надо было еще работать. В то время, как с ней, ему хотелось... чего-то особенного.
Вся темнота его желаний заводили его в такие сети, из которых он каждый раз выбирался с большим трудом. И все же, ей надо было учиться, разве не так? Он должен был вынести это. У него не было выбора.
Привыкнув к прикосновениям, она усилила хватку в его волосах. В этом был намек на боль, его член неизбежно дернулся. Оставив его волосы, она начала бродить по его лицу, паря своими нежными пальчиками по его лбу, скулам и подбородку.
Когда она прижалась пальцами к губам, он напрягся, думая, что она поцелует его. Но она не поцеловала.
Вместо этого, она провела пальцами по шее и, спустившись к его плечам, даже отважилась слегка скользнуть под рубашку, очерчивая путь расстегнутых пуговиц у его горла.
Он чувствовал, как температура ее тела подскочила на несколько градусов, и жар ее лона, отделяемого от его напряженного члена всего лишь несколькими сантиметрами.
В конце концов, именно он положил этому конец. Потому как, был сыт по горло своими попытками сдержать свое глупое обещание. Он сказал ей, что этого достаточно, и что она может ложиться в кровать.
Его голос звучал прохладно, что полностью противоречило бушующему внутри пожару.
Он прикрепил ее левое запястье к одному из столбиков кровати золотой цепью. Цепочка была тонкой, но прочной, что позволило бы ей спать с комфортом, но не сбежать.
После, он пошел принять душ и сделать кое-что еще, чего ему не приходилось делать в течение очень долгого времени. Разбрызгивая блестящие полоски спермы по кафелю в душевой кабине, он в который раз задавался вопросом, о чем он, черт возьми, думал. И вот теперь, он лежал с ней в кровати, обнимая ее как свою любовницу, вдыхая аромат ее волос и лаская ее руку.
Хуже всего было то, что он не думал, что сможет остановиться. Он не хотел останавливаться.
Обняв ее за талию, он придвинул ее ближе. Она вздохнула. Эта сладкая булочка даже запрокинула голову назад, касаясь своей щекой ткани его футболки. Она что, хотела, чтобы он поцеловал ее? Не теряя времени, он решил это выяснить.
Осторожно и вопрошающе, он прижался своими губами к ее губам. Она снова вздохнула и, не открывая глаз, лениво раскрыла свои губки. Обнадеженный ее реакцией, Калеб стал дразнить ее губы кончиком своего языка. Он был настоящим мазохистом. Иначе, какого хрена он мучил себя таким вот
